Главбух и полцарства в придачу - Донцова Дарья

Сегодня я решила «не брать» и сейчас горько сожалела об этом. Стояла удушающая жара, путь до метро лежал по самому солнцепеку. Одурев от духоты, я совершила еще одну, почти роковую ошибку – вскочила в автобус и тут же поняла, что сейчас потеряю сознание. Железный ящик на колесах походил на душегубку. В салоне одуряюще пахло бензином. Я плюхнулась на сиденье и удивилась. Кругом полно народа – и есть свободное место. Может, его никто не заметил? Но, проехав полминуты, я поняла, в чем дело. Прямо под сиденьем вовсю работала печка. Мои ноги под джинсами сразу стали мокрыми, футболка прилипла к спине, по лицу потек пот. Наверное, я сейчас замечательно выгляжу: тушь с ресниц размазалась по щекам, помада с губ переместилась на подбородок.

В метро оказалось еще жарче, да еще около меня, шумно дыша, встала очень полная тетка в обтягивающем платье. Толстухе было явно хуже, чем мне. Красная, с измученным лицом, она держала в одной руке туго набитую сумку, второй уцепилась за поручень. Про такую вещь, как дезодорант, дама, очевидно, никогда не слышала, и я отвернулась в сторону, стараясь не дышать глубоко. Вот грязнуля! Да в любом ларьке полно всяких средств от пота. Впрочем, вдруг у нее нет денег?

Пытаясь оправдать давно не мывшуюся особу, я слегка подвинулась и очутилась возле молодого парня. Слава богу, от него пахло одеколоном. Но уже через пару секунд снова переместилась к тетке. Юноша, совершенно не подумав, вылил на себя целую бочку парфюма.

Весь длинный перегон от «Динамо» до «Аэропорта» я топталась между двумя вонючими пассажирами, в носу смешались разные запахи, к горлу подкатывала тошнота, перед глазами прыгали точки. На «Соколе» толпа поредела, я шлепнулась на сиденье. Вот и думай теперь, что лучше: обливаться духами или ходить потной? Во всяком случае, ясно одно: ни в какой Никологорск я сейчас не поеду. Побегу домой и нырну под душ.

Открыв дверь, я вползла в темный, прохладный коридор и с наслаждением вдохнула ароматы любимой квартиры. Пахло просто замечательно: свежемолотым кофе и еще чем-то родным, своим, привычным.

Послышалось уверенное топанье, и в прихожую выскочил Никитка, прижимающий к груди ярко-красную машину.

– Вика, матри, папа «БМВ» купив, – сообщил он.

Никитос поздно начал говорить и пока не слишком четко выговаривает слова, но я его великолепно понимаю.

– Отличная машина, – одобрила я.

Для меня остается загадкой, каким образом малыш ловко различает марки автомобилей. На прогулке он тычет пальчиком во все, что имеет четыре колеса, и сообщает:

– «Мерседес», «Лада», «Газель», джип.

Он никогда не ошибается. Не так давно мы пошли с ним в магазин, за мороженым. По своей привычке Никитка выставил пальчик в сторону лаково-блестящей иномарки, припаркованной у тротуара, и сообщил:

– «Ауди».

Я пригляделась. Честно говоря, плохо разбираюсь в марках машин, но «Ауди» отличаю от остальных, потому что она имеет характерный знак: блестящие кольца. Мне стало интересно, каким образом Никитос определяет, какая тачка перед ним, и я нарочно сказала:

– Ты ошибся. Это «Мерседес».

– «Ауди», – повторил Никита.

– Почему ты так решил?

– Там крышечки, – сообщил он.

Вот тут я пришла в окончательное изумление:

– Крышечки? Какие?

– Как на баночке, – пояснил Никитос.

– Ты хочешь сказать, что «Ауди» имеет крышки, как твои банки с едой?

– Да, – кивнул мальчик.

– Где они?

Никитка выдернул из моих пальцев свою маленькую липкую ладошку, подбежал к иномарке и, указывая на фирменный знак, никелированные кольца, объяснил:

– Вика, матри, «Ауди», крышечки.

Я засмеялась.

– Это кольца.

Малыш захлопал глазами. Пришлось снять с безымянного пальца символ супружества и объяснять:

– Вот кольцо, туда можно продеть пальчик, оно внутри пустое. В крышечку ничего не пролезет, она плоская, понял?

Никитка несколько раз надел и снял мое колечко, потом снова подбежал к «Ауди» и заявил:

– Крышечки! Пальчик не входит.

Я тяжело вздохнула. Да уж, объяснила ребенку суть. Он все великолепно понял: раз не хочет нанизываться, это крышка.

– Котлетку хочешь? – крикнула из кухни Томочка. – Эй, Вилка, иди сюда, я только пожарила.

– Душно очень, может, вечером, попозже, когда Олег придет, – ответила я, входя на кухню.

Внезапно Тома резко покраснела, а на глазах подруги выступили слезы. Я испугалась, подскочила к ней, выхватила лопаточку и сердито сказала:

– Дохозяйствовалась. Хватит. Никому ничего мясного при такой жаре не хочется. Иди полежи, а я пока всех покормлю и за Никитосом пригляжу.

– Это ты сядь, – неожиданно серьезно ответила она, – и выслушай меня.

Я молча села и уставилась на Тому.

– Целую неделю мучаюсь, – выпалила та, – все не знала, следует ли тебе говорить. Извелась просто!

Вот тут я перепугалась окончательно. Тамара святой человек, очень откровенный и по-детски непосредственный. Скрытничать у нее не получается. Мы живем вместе много лет и давно стали роднее сестер. Между нами никогда не существовало особых тайн, а теперь их и вовсе нет. По сути, мы одна большая семья, естественно, изредка случаются недопонимания, конфликты, но всегда находится разумный человек, который остужает чрезмерно горячие головы домочадцев, и это, как правило, Тома. Что же такое она могла утаивать от меня семь дней?

Напрашивался лишь один ответ. Тамара серьезно заболела. Сначала она по привычке решила не обременять нас сообщением о недуге, но вот…

– Ни о чем не волнуйся. Немедленно отправим тебя в лучшую клинику: Германия, Израиль, США. Сейчас все лечат, абсолютно. Деньги найдем, о Никитосе и Кристе не волнуйся. Сеня отправится с тобой!

– Вилка, – перебила меня Тома, – я совершенно здорова. Речь идет о тебе.

– Обо мне?

– Да.

– В чем дело?

– Скажи, ты любишь Олега?

– Конечно. Зачем жить с тем, кто не вызывает положительных эмоций?

– Всякое случается, – протянула она и принялась кашлять.

– Хватит, – велела я, – немедленно рассказывай, в чем дело!

Подруга снова покраснела и все выложила.

В прошлую пятницу в нашей квартире зазвонил телефон. Тома сняла трубку и услышала женский голос:

– Виола, ваш муж завел любовницу, Лесю Комарову.

Информаторша с легким злорадством сообщила место работы, возраст разлучницы, описала ее вид и добавила: «Если приедете к пяти вечера к конторе мужа и подождете пару минут, поймете все».

Тамара призадумалась. С одной стороны, она была рада, что трубку сняла не я, с другой – посчитала гадкое сообщение глупостью, однако все же насторожилась.

Волей-неволей она стала присматриваться к Куприну и заметила несколько странностей. Олег, раньше швырявший рубашки где попало, теперь раздевался в ванной и моментально затевал стирку. Согласитесь, удивительный поступок для мужчины, никогда не обременявшего себя домашними хлопотами.

Томочка не выдержала и с самым невинным видом поинтересовалась у него:

– Что это ты в енота-полоскуна превратился?

У Олега сначала забегали глаза, но потом он быстро нашелся:

– Да я в нашей столовой взял сосиски с кетчупом, капнул себе на живот. Вот и решил пятно застирать, а то въестся – и не отойдет.

Томочка кивнула. Она не стала напоминать моему мужу, что он уже несколько дней подряд старательно стирает сорочки. Неужели регулярно обливается томатным соусом?

В голове Томы поселилась нехорошая мысль: наверное, известие о любовнице правда. Олег, придя со свидания, уничтожает улики. Может, на воротничке остался след от губной помады или его дама сердца употребляет слишком едкие духи, а запах лучше всего отбивает холодная вода.

Дальше – больше. В субботу Олег отодвинул тарелку с гуляшом и недовольно буркнул:

– Плохо мясо получилось, с луком-пореем намного вкусней, почему ты его, как вчера, не положила?

Тамарочка спокойно ответила:

– Я никогда не употребляю порей.

Олег осекся и пробормотал:

– Да ну?

– Конечно, – невозмутимо продолжила Тома, – ты забыл? У Вилки на него аллергия, даже от запаха порея она пятнами идет.

– Помню, конечно, – стал врать Олег, – я его с зеленым болгарским перцем перепутал. Ты вчера с ним мясо приготовила, я чуть язык не проглотил, сегодня в сметане не так вкусно.

Можно было напомнить Куприну, что вчера на ужин она потушила карпа. Сеня дико ругался, вытаскивая из вкусной рыбы тонкие кости, а Олег явился за полночь и рухнул в кровать, не заходя на кухню. Но Томочка вновь промолчала, хотя ее мучила мысль: кто вечером угощал майора мясом с луком-пореем?

Затем она обратила внимание на еще одну странность. Когда у Олега начинал звонить мобильный, он отвечал не всегда, иногда, просто взглянув на дисплей, засовывал сотовый в карман, потом шел в ванную, включал душ и начинал тихо разговаривать. Куприн явно не хотел, чтобы кто-либо слышал беседу.