Главбух и полцарства в придачу - Донцова Дарья

Когда желтые огоньки весело заплясали над восковыми пьедесталами, я продолжила действо. Хочу сразу предупредить тех, кто решил вернуть супруга в лоно семьи моим способом: девочки, снять лифчик эротично очень трудно: крючки расстегиваются с огромным трудом, сделать это небрежно просто невозможно. Лично я извивалась минут пять, пытаясь так и эдак изогнуть руки, чтобы расцепить застежку.

Олег внезапно начал судорожно кашлять. Избавившись наконец от бюстгальтера, я, измученная донельзя, заботливо спросила:

– Милый, тебе хорошо?

Если верить Эле Малеевой, то Куприн сейчас сорвется с кровати и, искрясь, словно бенгальский огонь, бросится на меня с одним желанием…

– Ужасно воняет, – простонал Олег, – сейчас задохнусь. Что ты зажгла?

Я принюхалась. Может, индийцам миазмы, источаемые подобными свечами, и кажутся восхитительными, но сейчас в спальне отвратительно воняет жженой пластмассой.

Будучи младшими школьниками, мы иногда забавлялись поджогом расчесок, пленки и тополиного пуха. Бросали в лужи карбид. Но об этом как-нибудь в другой раз, мне вспомнились дурацкие детские шалости лишь по одной причине: по комнате сейчас плыл сизый дым, точь-в-точь такой, как в подворотне, где стайка второклассников орудовала спичками.

Кашель начал раздирать мое горло. Олег задул свечи, но от фитилей потек еще более густой смрад.

– Распахни окно, – велел муж.

– На улице жарко, и машин много.

– Лучше смерть от смога, чем от этой гадости!

Я молча послушалась. А кто сказал, что возвратить мужа в семью легко? Простой дороги мне не обещали, наоборот, Эля Малеева на каждой странице восклицает: «Не ждите скорой победы, действуйте методично! Успех приходит лишь к упорным!»

Конечно, Олег не привык есть спаржу с осьминогами, нюхать возбуждающие ароматы и смотреть стриптиз. Но я буду настойчивой, глядишь, он через месяц и втянется в процесс. Хотя я вынуждена признать: свечи воняют просто нестерпимо.

– Ты ложишься? – спросил Олег.

– Пока нет, – кокетливо ответила я и, повернувшись к супругу филейной частью, стала заниматься самой эротичной частью романтического ужина: стаскиванием крохотных кружевных трусиков.

Сзади послышалось громкое сопение. Значит, Олега проняло.

– Милый, – проворковала я, оборачиваясь, – скажи…

Конец нежной фразы застрял у меня в горле. Куприн, прикрыв лицо еженедельником, мирно спал. Я онемела от злости. Нет, каков! Жена не представляет для него никакого интереса, небось ездил к своей даме на свидание!

В полном негодовании я сделала шаг вперед, запуталась в не до конца снятых трусиках, пошатнулась и с громким воплем: «Мама!» – упала между кроватью и гардеробом.

Газета приподнялась, Куприн выглянул наружу, увидел меня полуголую на ковре и недовольно протянул:

– Вилка, хватит дурить. Ну сколько можно, спать хочется, и выключи это блеяние, прямо зубы сводит.

Вымолвив это, он мгновенно повернулся на бок и громко захрапел.

Кое-как я встала и ткнула пальцем в кассетник. Запись сладкоголосого Иглесиаса была куплена по наводке Эли. По ее глубокому убеждению, мужчины просто растекаются лужей, услыхав его песни.

Юркнув под одеяло, я решила сама обнять Куприна. Тот сонно пробормотал:

– Леся…

Леся!!! Это уже слишком! Может, пойти на кухню, схватить скалку – классическое русское народное средство борьбы с доморощенными казановами – и приложить ею майора по голове? Вдруг Эля Малеева ошибается, и мужа, решившего сходить налево, лучше всего «лечить» витамином З? То есть элементарными затрещинами?

Но тут по непонятной причине меня одолел сон, и я провалилась в темную яму.

На следующий день, едва дождавшись, пока Куприн уедет на работу, я кинулась к телефону и позвонила Розе Михайловне.

– Мне надо к вам приехать, прямо сейчас.

– Что-то узнали? – воскликнула она.

– Да, – я решила особо не вдаваться в подробности.

– До полудня успеете прибыть? Меня в два заказчики ждут.

– Уже лечу, – заверила ее я, – стою в пальто.

– В пальто? – изумилась Роза Михайловна. – Вы заболели? На дворе тридцать градусов выше нуля!

– Это я фигурально выразилась.

– Вы лучше поторопитесь, – вздохнула Роза Михайловна, – в самом прямом смысле.

Я нацепила босоножки и поехала по знакомому адресу.

Хозяйка сама отворила мне дверь.

– Ну, – с порога спросила она, – выяснили, где Маша?

– Пока нет.

Роза Михайловна нахмурилась.

– Тогда зачем пришли? Ищите скорей, вас же время поджимает, кредиторы должок поджидают.

– Мы на пороге разговаривать будем или впустите меня внутрь? – не дрогнула я.

Она посторонилась.

– Ну входите.

На этот раз меня попросту отвели на кухню, там у стола сидела над чашкой Нина.

– Ступай к себе, – велела ей мать.

Девушка молча взяла кружку и исчезла. Роза Михайловна прикрыла дверь и торопливо воскликнула:

– Говорите!

– Петя убит.

– Кто?

– Ваш зять, Петр Попов.

Марченко вздрогнула.

– Что?! Надо же, какая радость! И кто же его пристукнул? Если этот человек пойман, найму ему адвоката.

– Вы так ненавидели Петра?

– А за что мне его любить? Из-за парня я лишилась любимой дочери.

– Попова нашли в подъезде на Краснокумской. Вам этот адрес о чем-нибудь говорит?

Роза Михайловна равнодушно пожала плечами:

– Даже не слышала, что в Москве имеется такая улица. Хотя наш мегаполис непомерно огромен.

– Попова лишили жизни через пару дней после того, как он убежал вместе с Мариной.

Хозяйка отшатнулась.

– Вы хотите сказать, что он мертв уже несколько лет?

– Именно так. Более того, Лиза знала о несчастье, приключившемся с мужем.

– Невероятно, – прошептала, бледнея, Роза Михайловна, – вы несете несусветную чушь! Лиза покончила с собой!

– Уже после того, как работник милиции по фамилии Сарпенко сообщил ей о смерти мужа. Неужели дочь вам ничего не рассказала?

– Нет, – пролепетала Роза Михайловна, – хотя… ее записка…

– А что в ней было такого?

– Сейчас уже точно и не воспроизведу…

– Попытайтесь.

– Вроде так: «Дорогая мама, не могу жить без Пети и Маши. Вряд ли нам удастся встретиться на этом свете, а уж на том свидимся точно. Прощай, в моей смерти прошу никого не винить».

– Вы не поняли, что Попов умер? По-моему, Лиза четко дала понять, что она не надеется более увидеть мужа в живых.

– Я думала, она имеет в виду уход мужа из семьи, – протянула Роза Михайловна, – а оно вон что оказалось. Так где же Маша, а? Куда подевалась моя внучка?

– Пока не знаю, – тихо ответила я, – но всенепременно найду девочку. Вы можете мне назвать близких подруг Лизы?

– Приходили девочки, но кто они, теперь и не вспомню, – вздохнула Роза Михайловна, – вроде Галя… нет, Гуля… или Гульнара… Не один год ведь прошел!

– Адрес Марины Райской у вас был?

– Она не москвичка, – рявкнула Марченко, – из общежития, лимита безродная! Господи, вот ужас-то! Вот несчастье! Значит, Петра убили, а Машенька осталась с этой… этой!.. Отчего она не вернула нам девочку? По какой причине забрала себе?

Я помялась и ответила:

– Пока не знаю.

Секунду Роза Михайловна сидела молча, потом ее шея стала просто бордовой. Неровные пятна поползли вверх и покрыли лицо дамы.

– Сука, – выплюнула она бранное слово, – дрянь! Да, я отговаривала Лизу от брака. Мне никогда не нравился зять, и он в конечном счете оказался самым настоящим мерзавцем. К сожалению, я была слишком нетерпима, поэтому свое отношение к Попову перенесла на ни в чем не повинную девочку. Маша казалась мне копией отца, и, чего греха таить, я лишь обрадовалась, когда она исчезла из моей жизни. Но с Лизой мы всегда были лучшими подругами. А потом, когда дочери не стало… я поняла… я осознала… сообразила, насколько виновата перед внучкой. Милая Виола, попробуйте найти Машу, вы моя последняя надежда, единственная, кто видел девочку четырехлетней. Ведь если я встречу малышку на улице, то не узнаю ее, а она спокойно пройдет мимо меня… Машенька, прости…

Неожиданно Роза Михайловна уронила голову на стол и судорожно зарыдала.

– Сделаю, что смогу, – тихо сказала я, – буду стараться изо всех сил.

Но хозяйка продолжала плакать. Я тихонько ушла из квартиры и вызвала лифт. Вдруг дверь квартиры Марченко приоткрылась, и показалась Нина. Поманив меня рукой, она побежала по лестнице. Я последовала за ней.

Между вторым и третьим этажом Нина остановилась и прошептала:

– Не пойду на улицу, а то мама еще выйдет на балкон и увидит нас. Она врет!

– Кто? – быстро спросила я.

– Мама.

– В чем же состоит ее ложь?

– Она с Лизкой после свадьбы даже по телефону говорить не хотела.

– Вы ничего не путаете? – Я решила осторожно разведать обстановку. – Роза Михайловна сделала дочери шикарный подарок, квартиру.