Царство черной обезьяны - Ольховская Анна

– Нет! – крик разорвал легкие и вырвался наружу из всех пор тела. – Не-е-ет!

Франсуа сел в кровати и, задыхаясь, несколько секунд оглядывался по сторонам, словно боялся снова увидеть ЭТО. Сердце колотилось где-то в районе гортани, лицо было мокрым от пота, зубы выстукивали тарантеллу.

Никого. В комнате сладко дремала тишина, тусклый свет декабрьского утра лениво просачивался сквозь неплотно закрытые шторы, часы, подмигнув, выгнали на табло очередную комбинацию цифр: 10.17.

Сон. Это был всего лишь сон, обыкновенный ночной кошмарчик. Нечего было зависать с приятелями в клубе до двух ночи. Да еще эта приставучая Мадлен! «Франсуа, ты почему такой скучный? На, сделай затяжечку, расслабься, поймай кайф. Вернее, я его для тебя поймаю, хочешь?» Еле удалось отвязаться от девицы. Близкие друзья Франсуа знают, что он наркотиками не балуется, никогда и нигде, и предлагать ему их бесполезно. Но в больших компаниях, где собирается много полузнакомых людей, периодически появляется такая вот Мадлен, привлеченная несколько растаманской внешностью Франсуа. Почему-то им кажется, что черная кожа, дреды, широкие штаны и цветастая одежда просто обязывают их носителя находиться под постоянным кайфом.

И пил он вчера в основном пиво, пусть и немало. И не обжирался на ночь. Тогда из каких закоулков подсознания могла выползти подобная гнусь?

Ведь сейчас он, Франсуа Дювалье, студент Сорбонны, снова ведет нормальную студенческую жизнь, нагоняя пропущенное. Почти весь прошлый семестр ему пришлось провести бок о бок с бокором, став членом общества приверженцев темного вуду – Бизанго. И если кто-то думает, что это легко, пусть сам попробует прожить хотя бы месяц рядом с воняющей мраком личностью. Черная магия вуду, кровавые жертвоприношения, зомбирование несчастных – как он смог все это выдержать и не сойти с ума, Франсуа не понимал до сих пор. Если бы ему сейчас предложили пойти в услужение к очередному бокору, ответ был бы один – категорическое «НЕТ!».

Но тогда – тогда предложение отца, одного из сильнейших унганов (жрецов светлого вуду) Франции, показалось двадцатилетнему парню увлекательным приключением. Он вообразил себя кем-то вроде Джеймса Бонда, идиот несчастный!

Но откуда же он мог знать? Ведь вырос Франсуа в благополучной Европе, куда его родители эмигрировали с Гаити, убегая от тонтон-макутов Папы Дока, кровавого диктатора Гаити и лидера Бизанго, беспощадно истреблявших тех, кто остался верен светлому вуду.

Казалось бы, в гладко причесанной и цивилизованной Европе вуду должно было остаться домашней религией иммигрантов первого поколения, постепенно растворившись в доминирующем на континенте христианстве.

Но это только казалось. Выходцев из Гаити, Гвинеи, Дагомеи и других стран, где распространено вуду, в Европе становилось все больше, особенно много их было во Франции. И Пьер Дювалье, отец Франсуа, прошел обряд посвящения, принял азон и стал унганом именно здесь, во Франции.

Поэтому вуду не было для парня чем-то экзотическим. Папа Легба, Барон Суббота, Мать Земли Эрзули – все эти верховные лоа (духи) прекрасно уживались в сознании Франсуа рядом с Интернетом и современными технологиями. В Сорбонне он изучал различные религии, выбрав это основным направлением своего обучения.

Но членов Бизанго в Европе почти не было. До появления Паскаля Дюбуа почти не было. Приехавший из Гвинеи колдун вел себя поначалу тихо и незаметно, стараясь не привлекать к себе внимания. Он прекрасно понимал, что, узнай о нем раньше срока унганы и мамбо (жрицы светлого вуду), планам Дюбуа могут помешать. А планы у бокора были грандиозные: ни много ни мало – власть над миром. И пусть звучит это несерьезно, как-то по-киношному, но бокор мог добиться своего. С помощью маленькой Ники Майоровой, девочки, наделенной уникальными способностями.

Но о существовании ребенка бокор узнал гораздо позже, пока же он постепенно усиливал свое влияние, выполняя заказы сильных мира сего. Поначалу это были недосилки, потом – слабосильные, затем пришел черед полусилков, и, наконец, Дюбуа вышел на нужный уровень. Разумеется, выполнял он грязные заказы, связанные в основном с устранением мешающих людей. Они либо умирали совершенно естественной смертью, при всем желании не вызывающей подозрений, либо становились рабски послушными и выполняли все приказы заказчика.

Много зла вывалил бокор из своего бездонного мешка, но мешок на то и бездонный, чтобы запасы не иссякали.

И чем выше был статус заказчиков, тем большим влиянием пользовался колдун. И теперь остановить его унганы и мамбо не могли. Даже физически устранить не могли – бокор умел переселять часть своей души в сотворенных им зомби и всегда держал такой «загашник» на всякий случай. Случай физической смерти тела. Тогда оставшаяся часть души переселялась в «загашник», и колдун мог жить дальше. Подобным умением обладали лишь считаные единицы сильнейших колдунов, но среди унганов и мамбо Европы таких, увы, не было.

Зато могла стать маленькая девчушка, случайно встреченная одной из мамбо, Мамой Жаклин, в аэропорту Берлина. Сила, пульсировавшая вокруг и внутри малышки, потрясла молодую мамбо, но подойти тогда к девочке и ее маме Жаклин не решилась. До появления бокора оставалось еще несколько месяцев. Поэтому ни имени ребенка, ни страны, откуда она родом, узнать не удалось.

Девочку начали искать, когда поняли, что своими силами справиться с бокором не получается, нужен человек, равный по силе колдуну либо превосходящий его. Разумеется, о ребенке узнал Дюбуа и решил первым найти девочку. Вовсе не для того, чтобы убить, нет. Бокор хотел сделать из малышки свою самую верную и преданную помощницу, чтобы, объединив силы, стать абсолютно неуязвимым.

И, учитывая возможности колдуна, было немало шансов, что он найдет малышку первым. Тогда и было решено внедрить в его ближайшее окружение своего человека. Этим человеком предложили стать Франсуа Дювалье, сыну унгана и полному тезке Папы Дока, что не могло не привлечь внимания бокора.

И Франсуа согласился. И до сих пор иногда просыпается с рвущимся из груди криком, вот как сегодня. Но раньше ему снилось то, свидетелем и участником чего ему пришлось стать: кровь, крики жертв, живые бьющиеся сердца в руках бокора, пустые глаза зомби.

Правда, иногда снилось и хорошее: Анна, женщина, чья воля к жизни и всепобеждающая любовь потрясли когда-то парнишку. Что только не предпринимал бокор, чтобы сломать непокорную мать ребенка, заставить ее помогать ему. Но Анна выстояла. И благодаря ей буквально в последний момент была вырвана из лап тьмы Ника, веселая и очаровательная девчушка, внушавшая Франсуа благоговейный трепет. Он никогда не забудет, ЧТО творила малышка там, в мансарде.

И парню становилось по-настоящему страшно, когда он представлял, что могли сотворить с миром Паскаль Дюбуа и Ника Майорова, если бы замысел колдуна удался.

Наверное, именно поэтому Франсуа и сейчас по-настоящему страшно. Ведь монстр, приснившийся ему, являл собой этот противоестественный симбиоз девчушки и колдуна.

Отмахнуться, забыть ночной кошмар парень не мог. Он чувствовал, знал – что-то не так. Чего-то они не учли. Надо срочно связаться с отцом и написать электронное письмо Анне. Пусть лучше над ним потом посмеются, назовут паникером, пусть.

Хотя это вряд ли. Да, с момента гибели бокора прошло уже больше четырех месяцев, унганы и мамбо за это время отыскали и ликвидировали практически все убежища Дюбуа и фермы, где работали бессловесные зомби. Несчастных людей распределили по психиатрическим лечебницам, кто-то из них умер, лишенный «подпитки» от бокора. Многие высокопоставленные покровители колдуна потеряли не только должности, но и свободу.

И ни разу за эти месяцы не произошло ничего, что могло бы заставить усомниться в смерти колдуна. Все было тихо и спокойно, словно поверхность лесного озера.

Но вряд ли кто-то из участников тех событий станет смеяться, если появится хотя бы рябь на воде.

Но разговоры и письма вечером, сейчас надо бежать. Он опаздывал на лекцию профессора археологии Анри Ренье, которого студенты звали между собой Индианой. И не только за внешнее сходство с Харрисоном Фордом, но и за то, что профессор, как и герой Форда, по два-три месяца в году пропадал в различных экспедициях, разыскивая редкие артефакты. А потом, на лекциях, рассказывал о своих находках и приключениях так увлекательно, что студенты записывались на его курс толпами. Свободных мест в лекционном зале не было никогда, желающие послушать профессора Ренье стояли и сидели даже в проходах. Нет, не в задних, в боковых.

В первых же рядах, как правило, сидели девушки. На лекции душки Анри мадемуазели приходили при полном параде. Правда, представления о параде у всех было разным. Кто-то пускал в ход тяжелую артиллерию – вываливающиеся из декольте силиконовые бюсты, кто-то ограничивался кавалерией – тщательно прорисованными личиками, а самые продвинутые надеялись привлечь внимание профессора умными вопросами по существу.