Королева без башни - Донцова Дарья

Есть ли на свете женщина, которую обрадует перспектива носить в течение даже трех лет одну и ту же кофточку?

– Эдак придется часто тряпки покупать, – зудел Антон, наводя порядок в сундуке.

– Как можно привести в приличный вид ткань без утюга? – пробормотала я. – Положить на ночь под матрац? Отец рассказывал мне, что, будучи студентом, он таким образом пытался сделать стрелку на брюках.

– Глупости, – отмахнулся Антон, – женщина обязана знать разные хитрости! Если она к тридцати годам ничему по хозяйству не научилась, ей застрелиться надо! Идешь в ванную принимать душ, прихватываешь платье, устраиваешь вешалку на крючке. От горячей воды идет пар, пока моешься, под воздействием влаги ткань расправляется. Очень просто!

Антон внезапно замер, на его лице появилось странное выражение, он вытащил светло-голубую рубашку с рисунком из ярко-красных попугаев, желтых бабочек и цветочков, смахивающих на маргаритки. Сорочка разительно отличалась от остальных вещей. Она была веселой, даже слишком. Я не докопалась до дна сундука и не видела ее.

– Какая прикольная! – вырвалось у меня. – Наряд для отпуска.

Антон вздрогнул и зло воскликнул:

– На мой взгляд она ужасная! Ее надо выбросить!

Странно слышать такие слова от человека, который считает бережливость одной из главных добродетелей.

– Чем провинилась эта рубашка? – удивилась я.

– Отвратительная расцветка, – сказал Антон, – желудок судорогой сводит.

Меня почему-то охватило веселье:

– Не надо употреблять рубашку в пищу, тогда живот не заболит. Откуда на чердаке столько одежды?

Антон положил сорочку в сундук, тщательно закрыл его и сказал:

– Есть наряды, которые по размеру никому больше не подходят. Анна раздобрела, Михаил Матвеевич тоже потерял стройность. Клиенты часто им свои шмотки дарят. Так ты сама отдашь платье Тамаре?

Я кивнула и направилась к веревочнаой лестнице.

Тамара находилась в своей спальне, которая стихийно превратилась в филиал костюмерной, здесь повсюду висела одежда и маячили стойки с нарядами.

– Эй, кто там возиться? – закричала она, услышав резкий скрип открываемой мною двери. – Нечего топтаться. И сразу предупреждаю: одежда завизирована режиссером, никакой смены. Аксессуары и обувь вам подобрали, нечего сюда шастать и…

Тамара выглянула из-за вешалок и воскликнула:

– Лампа? Извини, я думала, кто-нибудь из девчонок притопал. Хитрые крыски! Они не знают о том, какие платья у кого на конкурсе будут, но полагают, что лично им самое плохое предложили. И ну сюда носиться и клянчить: «Тамарочка, хочу розовое! В зеленом я плохо смотрюсь! Дай длинные серьги и браслетиков побольше!»

Очень уж им победить хочется!

– Красивое платье хорошо, но ведь главное, кто его надел, – поддержала я беседу.

Тамара села на стул у стола, заваленного швейными принадлежностями.

– Ну, ты не совсем права. Конечно, все конкурсы – это экзамен. Девочки демонстрируют свои таланты, поют, танцуют, рисуют, отвечают на вопросы. Вроде как жюри выбирает спортсменку, комсомолку, умницу, и уж в последнюю очередь просто красавицу. Вот только чем больше девки в любви к Пушкину распинаются, сообщают про чтение романов Достоевского и прослушивание фуг Баха, тем смешнее. На первом месте с короной на голове всегда окажутся самые крутые сиськи, а их надо в выигрышном декольте представить. От платья многое зависит!

– Фуги Баха – это камень в мой огород? – улыбнулась я.

Тамара покраснела:

– Нет. Но знаешь, почему ты победила?

– Из-за умения играть на арфе, – не задумываясь, ответила я.

– На десять процентов, да, – согласилась Тамара, – а на девяносто из-за костюма. Остальные в платьях дефилировали, жюри на пятой участнице дремать задремало: вырезы, шлейфы, воланы. Вроде модели разные, но похожи. И вдруг!.. Шаровары! Чадра! Все проснулись и отметили эту конкурсантку. Основной принцип жизни: выделись в толпе. Знаешь, чем все конкурсы красоты хороши?

Я прикинулась глупышкой:

– Подарками от спонсоров!

Тома взяла сантиметр и начала наматывать на палец.

– Конечно, нет! Только полная идиотка может визжать от восторга, заполучив набор дешевой косметики и полупердон из крашеной мыши. В зале непременно присутствуют представители крупных модельных агентств. Жюри ерунда, там сидят непрофессионалы, мужики, которые пускают слюни при виде смазливых девушек, и какая-нибудь скукоженная баба, завидующая молоденьким куколкам. Агенты другое дело. Порой девчонка сразу сходит с дистанции, на первом этапе испытаний вылетает. А потом глядишь, через полгода лузерша по подиуму в Нью-Йорке или Париже вышагивает. Ее выделил из массы агент с отличным чутьем. Супермодели Водянова, Пивоварова и многие другие считались неперспективными с неправильной внешностью, у всех у них непростая судьба, и всех открыли именно так. Знаешь, кто к нам на полуфинал заглянул? Том Клампенски.

– Клампенски? – повторила я. – Никогда о нем не слышала.

Тамара кивнула.

– Верно, ты не работаешь в области моды, в фэшн-мире Том человек из первой десятки. Американец. Аккредитовывается под видом журналиста и на самом деле пишет для прессы. Но основной его род деятельности – звездозажигатель. Если Том тебя заметит, пляши джигу, беги в церковь, скупай все свечи и засыпай ими алтарь, тебе повезло невероятно, ты очутишься в США и станешь лучшей!

Я посмотрела на раскрасневшуюся Тамару. Чего она так нервничает?

– Той девушке, которая станет королевой, «Комареро» обещало контракт в Америке, она и без твоего Клампенски попадает на лучшие подиумы, – возразила я.

Стилист дернула плечом.

– Не говори о том, чего не знаешь! Думаешь, все в Нью-Йорке супермодели? Да там полно никому не известных вешалок, как и у нас! Бегают по показам, получают копейки, никому не интересны. Ну подпишет дурочка договор, покантуется год в США и вернется назад без славы и денег. А Клампенски делает звезд! И ему плевать на звание супер-пупер мисс. Главное, чтобы модель выделялась. Но, правда, не все от него зависит. Клампенски дает шанс, а девчонка должна работать. Начнет бухать, нюхать волшебный порошок, таскаться по мужикам – конец карьере.

Тома швырнула сантиметр на стол.

– Я уверена, что он придет на финал и предложит одной из наших участниц контракт.

Я потрясла синим платьем.

– И ты решила представить кого-то в исключительном виде? Чтобы получилось как на полуфинале. Все в платьях, а я одна в шароварах? И кто же та счастливица, которую патронирует стилист? Это стойка с платьями, приготовленными на финал?

Тамара кивнула.

Я принялась перебирать вешалки.

– Нежно-розовое в блестках! Персиковое в пайетках! Бежевое с бисером! Дорогие наряды, модные… Одна беда!

Тамара насупилась.

– Какая?

Я опять пошевелила вешалки.

– Выйдут финалистки на сцену, встанут в линию, и что? Сольются в единое целое. Все блестит, переливается и примерно одного тона: цвета пудры, созревшего персика, жемчуга. Нет ярких пятен. Красного! Зеленого! Оранжевого! Даже черное в этом соседстве заиграет. И еще. Финалисток четыре, а вещей три! Кому-то не хватило тряпочки? Или?..

Я вернулась к стулу и взяла темно-синее старинное платье.

– Или вот оно? То самое яркое пятно, выделяющееся не только цветом, но и фасоном. Три девочки будут словно клоны, четвертая притянет взоры. Кто эта счастливица? И каким образом ты убила Лену?

Тамара ахнула и схватилась за горло.

– Спокойно, – быстро добавила я, – думаю, это ты угостила дурочку, придумавшую себе супержениха Шота Руставели, напитком, который содержал пустырник. Понимаю, зачем ты устранила Лену, она могла претендовать на победу. Но кто рассказал тебе об аллергии девушки на распространенное успокоительное? Как тебе удалось заманить ее на чердак и влить в несчастную отвар? Сколько ты заплатила Михаилу Матвеевичу?

Тамара разлепила побелевшие губы.

– Я не общаюсь с хозяином. Зачем мне давать ему деньги?

– За удержание Катерины в его апартаментах! – желчно пояснила я. – Катя в группе лидеров. А ты ведешь свою линию, в обход Зямы и Риты договорилась с букмекерами.

Губы Тамары из белых стали синими.

– Катя отвлекающий фаворит. Мне нет смысла от нее избавляться! Я отлично знаю, что на финале выстрелит темная лошадка!

Я подмигнула стилистке:

– Сандра?

– Да, да, да, – излишне быстро подтвердила Тамара, – Сандра. Какой смысл мне наряжать Катю? Конечно, наивная девчонка считала себя лидером и соответственно капризничала, но недолго она ликовала.

Меня вдруг осенило, я встала, вернулась к стойке и вгляделась в бумажки, приклеенные к верхней части вешалок.

– Ой, как забавно! Сандре предназначено «пудровое» платьишко! Алисе персиковое, Кате жемчужное! Ты, выходит, знала, что Катерина примет участие в финале, иначе зачем ей наряд утюжить?

Тамара опять схватилась за шею.