Королева без башни - Донцова Дарья

– Бео ля? – спросил он.

Я на всякий случай кивнула.

– Нео мей? – продолжал китаец.

– Че он хочет? – занервничала Кира.

– Понятия не имею, – фальшиво улыбаясь, ответила я, – но арбитру нужно понравиться.

– Нео мей? – повторил человек из страны шелка, фарфора и лучших махровых полотенец.

– Нео, нео, – закивала я.

Китаец начал озираться, похоже, он искал переводчика, но того рядом не наблюдалось, и судья продолжал:

– Кео иза?

– Иза, иза, – радостно воскликнула Кира, решив подлизаться к дядечке, который выдает медали.

– Бьютифул! – обрадовался судья. – Ду ю спик инглиш?

– Ноу, – ответила я, – ихь… э… ихь…

Все немецкие слова, когда-то вбитые в голову девочки Романовой замечательной учительницей Красновой, напрочь вылетели оттуда. А ведь говорила мне Наталия Львовна:

– Овладевай как следует языком, в жизни пригодится!

Я сосредоточилась и вдруг отрыла в глубине памяти искомое выражение:

– Ихь бин кранк! [13]

Китаец заулыбался и закивал абсолютно лысой головой:

– Ай донт парле английский, [14] – ответила Кира.

– Вери найс, – сверкнул лысиной китаец, – зам дней? О'кей?

– О'кей, – на всякий случай согласилась я, – о'кей!

Арбитр достал из кармана три конфетки, завернутые в бумажки, и подал их мне.

– Нем-нем!

– Он предлагает тебе угоститься, – бойко перевела Кира, – слопай угощение, а потом благодари и кланяйся.

– Есть совсем не хочется, – закапризничала я.

– А кто тебя спрашивает? – возмутилась Кира. – Непременно жри, смотри, он уже не лыбится.

– Давай поделим их пополам, – предложила я.

– Забыла про мой диабет? – хмыкнула Кира. – Извини, но хавать бонбончики придется тебе. Ну, пожалуйста, Лампуша! Говорят, восточные люди злопамятны, обидчивы и мстительны. Ты откажешься, а он наших спаниелей засудит. Ну, ам-ам! Смотри, у дядьки лысина краснеет! Похоже, он злится!

Что мне оставалось делать? Я осторожно развернула бумажки и засунула в рот темно-коричневые конфеты.

– Вкусно? – с интересом спросила Кира.

– Офигительно, – ответила я, – кушанье на редкость отвратительно, не шоколад, не карамель, не ириска, не помадка…

Слова закончились.

– Из чего лакомство? – не поняла подруга.

– Не знаю, – вздохнула я, – ни разу не пробовала ничего подобного.

Пока мы с Кирой обсуждали иноземные конфеты, глаза судьи из узких стали круглыми, и он заверещал:

– О! Нео узи, бр-р, дза! Дза! Дза! Ин-ин!

– Слушай, мы его расстроили? – испугалась Кира.

– Или, наоборот, обрадовали? – предположила я.

– Ин-ин! – замахал руками арбитр.

И тут, на наше счастье, появилась девушка, которая, запыхавшись, сказала:

– Я Лариса, переводчик, простите, попала в дикую пробку. Вы уже договорились?

– Как еж с попугаем, – ответила Кира, – ну-ка переведи нам, чего хочет судья?

Лариса бойко зачирикала на китайском, потом примолкла и захихикала.

– Очень смешно? – разозлилась Кира.

– Ага, – честно призналась Лариса. – Ван Ли в шоке, он угостил собачек лакомством, а она не дала его спаниэлям, сама схомячила!

– Конфеты предназначались псам? – обалдела я.

Ван Ли разразился залпом слов.

Лариса скрестила руки на груди.

– Он предложил спаниелям особые биоконфеты, их производят из саранчи, червей Джеда и гусениц…

Карамельки, упавшие в мой желудок, сделали попытку подняться вверх по пищеводу.

– Спасибо, – остановила Ларису Кира, – необязательно в деталях сообщать их состав.

Но Ларису уже было не остановить:

– …и кузнечиков. Насекомые – кладезь отличного белка, – зачастила она, – никаких ароматизаторов внутри нет. Если вам самим понравилось угощение, Ван Ли с удовольствием даст еще.

– Ням-ням? – радушно предложил китаец.

Я усиленно пыталась справиться с тошнотой, а Кира зачастила:

– Ноу ням-ням! У Лампы ярко выраженная аллергия на червей Джумбо.

– Джеда, – занудно поправила Лариса и перевела китайцу Кирины слова.

Ван Ли зацокал языком, вынул из кармана своей курточки баллончик и заквохтал:

– Бирлирнео!

– Теперь-то чего? – вздохнула Кира.

Лариса вскинула голову.

– Он просит вас открыть рот, говорит, никогда не встречал людей с патологической реакцией на червей Джеда, он хочет вам помочь.

Испытывая те же ощущения, что и зайцы, увидевшие охотника с ружьем, я покорно исполнила приказ. Китаец нажал на распылитель и вновь произнес похожий на чириканье монолог.

– Ну как? – заботливо спросила Лариса.

– Нормально, – кивнула я, – слегка отдает ментолом.

– Однако странно, – изумилась девушка.

– Почему? – не поняла Кирка.

– Вчера, когда Ван Ли напрыскал это в пасть моему начальнику, его унесли в корчах, – ответила переводчица. – Фу! Откуда здесь столько мух? И осы! Почему они осенью не спят?

Тоненький пальчик Ларисы ткнул вниз, я переместила взор на собак и ойкнула. Над спаниелями завис жужжащий рой. Вернее, мухи роились исключительно над головой Васи. Мартин отошел чуть в сторону от товарища, а Данди предпочел сесть на туфли Киры. Наш капризник ни за какие коврижки не разместит свою драгоценную попу на голом полу.

– Господи! – всплеснула руками Кирка. – Почему твари налетели на Васеньку?

Я обозрела отчаянно щелкающего зубами Василия, пытавшегося слопать назойливых насекомых, и вспомнила про лак «Цукерман», который отлично закрепляет волосы. Макушка Васьки сейчас смахивает на гладко залитый каток, ни одна не положенная по стандарту кудряшка не топорщится ежом. Погода великолепная, от башки пса нест сахарным раствором. Стоит ли пояснять, отчего сейчас вокруг бедного будущего чемпиона нарезают круги насекомые. Лучше мне стоять тихо. Да и язык мой вроде как онемел, такое ощущение, что я его отсидела. Орган без костей покалывают тысячи крохотных иголочек, а внутри он словно заледенел.

– Проблема? – с интересом осведомилась Лариса. – Че, говорить не получается? Это спрей Ван Ли.

Из моих глаз потоком хлынули слезы, из груди вырвался кашель.

– Нео бам, – затараторил Ван Ли, – бам бамбао!

– Надо потерпеть, – перевела Лариса, – Ван Ли нейтрализовал действие червя Джеда. Ваша аллергия не развивается.

Я мужественно старалась справиться с неконтролируемым слюнотечением.

– Пшик-пшик, – сказал китаец, – вери найс пшик-пшик.

Я наконец-то сумела сглотнуть. Да уж, «пшик-пшик» у китайца убедительного действия, его можно использовать вместо оружия, сейчас у меня во рту не осталось никаких ощущений, все онемело.

– Не переживай, – по-свойски похлопала меня по плечу Лариса, – к вечеру начнешь различать, где сладкое, где горькое.

Прозвучал гонг, мы с Кирой, мигом позабыв про идиотское происшествие с конфетами, бросились на ринг с такой скоростью, что орава мух отстала. По дороге нам попался непонятно как очутившийся в квадрате спаниелей мастифф Фил, который не преминул приветливо облизать голову Василия.

Начались соревнования. Мы шеренгой кружили по рингу. Ван Ли улыбался и, указав на какого-либо пса, приказывал:

– Гоу хом!

Хозяева, не скрывая разочарования, удалялись. В конце концов нас осталось трое, Кирка, я и девушка в клетчатой рубашке. Ван Ли встал напротив нашей малочисленной группы и зацокал языком:

– Бьютифул! Вери-вери найс! Догс вери найс!

– Май нейм из Галя, – решила сообщить владелица нашего конкурента.

Несмотря на тотальное невладение ни одним из иностранных языков, я сообразила, что сказала хозяйка пса, и решила последовать ее примеру:

– Май найм Лампа!

– Вери вери найс, – протянул Ван Ли, – вери, вери.

Глаза арбитра перемещались от одного спаниеля к другому. Китаец впал в глубокую задумчивость. Было понятно, ему нравятся все представленные единицы, но ведь предстоит выбрать одну! Ван Ли уставился на Данди и зацокал языком.

– Хорошо бы он засудил моего Чарлика, – тихо бормотнула Галя.

Я поразилась до глубины души и еле слышно спросила:

– У тебя нет желания уехать отсюда с медалью?

Ван Ли присел около Данди и забормотал какие-то непонятные слова.

Галя переминалась с ноги на ногу.

– Чарли пес моей свекрови. Если он отсюда без бронзулетки уедет, то больше мне не придется таскать его по рингам! А ты хочешь медальку?

– Да, – честно призналась я.

– Тогда незаметно пригладь своему кудряшки, – посоветовала Галя, – не стандарт получается, китаец тебя вышибет, награда достанется Чарли, а мне этого не надо.

Я скосила глаза на Василия и ахнула. На макушке спаниеля бойко курчавилась шерсть. Ну почему? Лак «Цукерман» до сих пор никогда не подводил! Может, нынешний сахар потерял липкость? Недоумение сменилось пониманием. Мастифф Фил! Вот кто виноват в произошедшем! Перед выходом на ринг мы столкнулись с огромным добродушным соседом, а тот от полноты, как мне показалось, чувств облизал голову Васи. Язык у Фила размером напоминает плед, ясное дело, он в секунду развалил Васькину прическу. Лишь сейчас до меня дошло: мастиффа привлек запах рафинада, вот почему он демонстрировал такую нежность.