Привидение в кроссовках - Донцова Дарья

Вернувшись в мой кабинет, он поинтересовался:

– Ну так как?

– Учтем все замечания.

– Ага, и что?

– Что? – удивилась я. – Обязательно их исправим.

– Ну и?

– Не волнуйтесь, за неделю сделаем.

– Так как?

Совершенно не понимая, че­го он хочет, я рявкнула:

– Как, как, никак! Приходите че­рез семь дней, все бу­дет в полнейшем порядке.

– Лад­но. – Голосом, не предвещающим ниче­го хорошего, протянул парень. – Ясненько, магазин закрываю.

– Почему? – подпрыгнула я.

– Ваша торговая точка не оборудована по правилам.

– Но мы все сделаем!

– То­гда и посмотрим.

– Но… – засуетилась я, – …но так нельзя!

– Да? – прищурился инспектор. – Можно, да­же нуж­но! Главное – безопасность людей!

Я совсем растерялась, и тут в кабинет влетела Алла Сергеевна.

– Ах, – зачирикала она, – дорогой, э-э-э…

– Владимир Иванович, – с достоинством представился противный парень.

– Милый Владимир Иванович, – растекалась в улыбке моя заместительница, – вот тут, так сказать, презент от нашего магазина, книжечки всякие…

Инспектор взял пакет с надписью «Фирма «Офеня» и заглянул внутрь.

– Детективчики? Хорошо, вот только теща моя любовные романы любит.

– Минуточку, – подскочила Алла Сергеевна и заорала, приоткрыв дверь: – А ну живо всех сюда тащите: Коллинз, Браун, Бейтс…

Че­рез пару секунд хорошенькая рыженькая продавщица приволокла еще один пакетик.

– Лад­но, – протянул парень, – так и быть, работайте. Люди вы с понятием, а я тоже не вредный. Правила, конечно, хорошо, только разве их все соблюсть можно?

Изумительный глагол «соблюсть» рассмешил меня, но я удержалась и с достоинством сказала:

– Спасибо, Владимир Иванович, надеюсь, мы по-дружимся.

– А то, – ухмыльнулся проверяющий, – со мной легко, сра­зу на контакт иду, не то что некоторые. Вот приди к вам Поплавский, вот бы попрыгали! Работайте спокойненько, книги – де­ло хорошее, не водка с селедкой. А план эвакуации повесьте. Нарисуйте красивенько, со стрелками, куда бечь от пожара.

– Конечно, конечно, – кланялась Алла Сергеевна, – все выполним обязательно, непременно, разноцветными фломастерами.

– Ну отличненько, – подвел итог Владимир Иванович и ушел.

Как только за ним захлопнулась дверь, улыбка сползла с умело накрашенного лица Аллы Сергеевны.

– Вот сволочь, – с чувством произнесла она, – хапуга!

– Здорово вы приду­мали с книжками, – похвалила я ее.

Она засмеялась:

– Дарья Ивановна, душечка, в пакетике еще конверт лежал с долларами.

– Вы дали ему взятку? – дошло до меня.

– Естественно, одними любовными романа­ми тут не отделаешься.

– Сколько?

– Пятьдесят долларов.

– И как не побоялись! Вдруг бы он обозлился и скандал поднял!

Алла Сергеевна продолжала смеяться.

– Дарья Ивановна, дорогая, я всю жизнь в торговле. Что-то никто до сих пор на конвертик не обижался. Всем отстегивать придется, сейчас набегут, волки хищные.

– Погодите, – напряглась я, – деньги-то откуда взяли?

– Галина Владимировна дала, наш главный бухгалтер.

– А в документах это как отражено? Ведь небось нет такой расходной статьи – «взятки»?

Алла Сергеевна опять развеселилась.

– Разумеется, нет. Галина Владимировна знает, как деньги провести.

– И как?

– О, это с ней, там свои секреты. Мое де­ло попросить для пожарного, а ее де­ло – выделить средства. А разве в Париже не так?

– Нет, – осторожно ответила я, – французы придерживаются буквы закона.

– Конечно, – вздохнула Алла Сергеевна, – Европа! А мы Россия немытая, и плестись нам все­гда за развитыми странами. У нас не подмажешь, не поедешь.

– Спасибо, Алла Сергеевна, – с чувством сказала я, – уж извините, наверное, я буду делать ошибки первое время.

– Я вам помогу их избежать! – с готовностью воскликнула заместительница. – Только очень прошу, называйте меня просто Аллой.

– Хорошо, – улыбнулась я, – а вы меня Дашей.

– Вот и здорово, – обрадовалась Аллочка, – вы не сомневайтесь, я все­гда буду рядом. Конечно, опыт работы во Франции – это хорошо, но в России своя специфика, давайте чайку попьем?

День покатился колесом, в восемь часов магазин для покупателей закрыли. Продавщицы стайкой побежали в раздевалку. Я стала собираться домой.

– Мама! Ой, мамочка, – донесся снизу девичий визг, – ой, спасите! Помогите!

Я выскочила из кабинета и опрометью кинулась вниз.

– Дашенька, спокойно, – увещевала меня бегущая сзади Аллочка, – ей-богу, ниче­го не случилось!

– Но такой крик, – притормозила я.

– Скорей всего глупые девчонки увидели мышь, – предположила Алла. – Ну сейчас дам им как следует!

Мы вошли в раздевалку, я окинула взглядом продавщиц, жавшихся у стен, и спросила:

– Ну? В чем проблема? Грызунов испугались?

– Там, – пробормотала од­на из девочек, тыча пальцем в сторону шкафчиков для одежды, – там…

– Света, – сурово сдвинула брови моя заместительница, – просто безобразие, веди себя прилично! Ну подумай, что эта мышь мо­жет вам сделать? Съесть? Она сама тебя до полусмерти боится.

– Там, Алла Сергеевна, там… – бубнила Света.

– Там не мышка, – закончила тихо другая девочка, высокая, очень хорошенькая блондинка, – там…

– Хорошо, крыса, – решительно прервала ее Аллочка, подошла к открытому шкафчику, говоря по дороге: – Ну подумаешь, ерунда, я сейчас… А-а-а-а!

Жуткий крик пронесся по подвалу, ударился о стены и замер под потолком. Как только звук затих, Аллочка кулем рухнула на пол. Я ринулась вперед и заглянула в шкафчик.

Внутри тесного, невысокого пространства, предназначенного для хранения одежды, внутри железного ящика находилась молодая женщина, скрюченная самым невероятным образом. Некто запихнул ее туда, сложив буквально пополам. Голова оказалась прижата к ступням, обутым в элегантные кожаные сапожки. Лица я не видела, только роскошные белокурые волосы, блестящие, словно шевелюра моделей в рекламе шампуня «Пантин». Несчастная была мертва. Ни одно живое существо не способно выдержать в подобной позе больше пяти минут.

На какую-то секунду у меня потемнело в глазах. Но потом, вспомнив, что являюсь здесь начальницей, я постаралась взять себя в руки и заявила:

– Всем вести себя спокойно! Случилась небольшая неприятность, но, поверьте мне, пожар намного хуже!

Продавщицы тихо клацали зубами от ужаса, у меня у самой было сильное желание завизжать что есть мочи и броситься прочь. Превозмогая себя, я ткнула пальцем в девчонок.

– Света!

– Да, – дрожащим голоском отозвалась самая молоденькая, рыжеволосая продавщица.

– Возьмите кого-нибудь из коллег, поднимите Аллу Сергеевну и отнесите ее в торговый зал на кресло.

– Но… – начала девочка.

– Света, – железным тоном велела я, – выполняйте.

– Давайте вместе, а? – прошелестела Светочка.

Стайка продавщиц боязливо приблизилась к Аллочке, потом, ухватив мою заместительницу за руки и за ноги, они поволокли ее к выходу.

Я вышла следом, захлопнула дверь раздевалки и, приказав: «Всем оставаться в торговом зале, никому не уходить», – поднялась в кабинет и позвонила в милицию.

Вот уже много лет тесная дружба связывает меня с полковником Дегтяревым. Только дружба, вернее отношения сестры и брата, хоть теперь мы да­же живем с ним вместе, в одном доме, в коттеджном поселке Ложкино. Мои дети любят Александра Михайловича, он платит им тем же. Я привыкла к тому, что приятель вытаскивает нас из всяких неприятностей, мелких и крупных. Мы мигом кидаемся к нему, если случается что-то, требующее присутствия правоохранительных органов. Полковник помог Кеше восстановить потерянный паспорт, несколько раз выручал Зайкины права, отобранные за превышение ско­рости, и ездил в Машкин колледж рассказывать о нелегких буднях уголовного розыска. Впрочем, случались неприятности и похуже, и всякий раз Дегтярев оказывался рядом.

Но сегодня его нет. На дворе метет пургой январь, и начальство полковника решило, что сейчас лучшее время для отдыха сотрудника. К слову сказать, Александру Михайловичу нико­гда не достается отпуск летом. Он холостяк, никакой семьи, кроме нашей, не имеет, поэтому в теплые месяцы вынужден работать. Июнь, июль и август предназначены для семейных людей с детьми, для тех, кто должен копать огород у тещи под Рязанью или строить баню вместе с тестем. Мо­жет, оно и правильно, только бедному Дегтяреву дав­но не удается покупаться в теплом море и понежиться на песочке. К тому же он панически боится самолетов.

На Новый год Кешка и Зайка сделали приятелю подарок. Ко­гда мы все, выпив пос­ле боя курантов шампанское, кинулись потрошить кульки и пакеты, Александр Михайлович удивленно спросил:

– Это что?

– Бритва, – ответила я, – самая хорошая, фирмы Браун, пос­ледняя разработка. Продавцы уверяли, что она просто экстра-класс, да­же музыку играет, ко­гда ты бреешься.