Золотое правило Трехпудовочки - Донцова Дарья

– Ужасно, – вздрогнула я.

– Прибавь к этому необходимость постоянного наблюдения за больной, невозможность оставить ее одну дома – и поймешь, что отцу девочки надо при жизни воздвигнуть памятник, – вздохнул Димон.

– Матери с бабушкой тоже, – прибавила я.

Коробок принялся, стуча ложечкой по чашке, размешивать сахар.

– Женщины терпеливы, а мужики нет. У каждого парня в голове живет уверенность: в рождении ребенка-инвалида виновата мать. Это у бабы кривая генетика, вот и получился дефектный малыш. У отца полный порядок, он уйдет к другой, и та произведет на свет здоровячка. По статистике, если в семье появляется ребенок-аутист, даун или с ДЦП, то восемьдесят процентов браков распадается. Угадай, кто получает инвалида на воспитание?

– Думаю, мать, – вздохнула я.

Димон кивнул:

– Ты, как всегда, не ошиблась. Но Каретников оказался настоящим мужчиной, он нашел центр «Здоровье и покой». Регина сейчас живет там, получает уход и должное внимание, ее семья вздохнула свободно, мать и отец постоянно навещают дочку. Короче, ты можешь поехать туда завтра и поговорить с директором, его зовут Алексей Николаевич Воробьев. Версия такая: у тебя больной ребенок, у него ДЦП, Андрей Каретников посоветовал обратиться в «Здоровье и покой». Не зря же Влада Сергеевна перед смертью без устали твердила название этого учреждения!

– Она еще говорила про зефир, – вздохнула я, – упоминала о лжи, о своей вине. Не уверена, что Ильченко произносила это осознанно.

Димон отвернулся к окну, я спохватилась:

– Огромное тебе спасибо за подсказку. Завтра с утра помчусь в Звягино. А ты что-нибудь узнал о Марине?

Коробок помотал головой.

– Среди сотрудниц детдома женщин с таким именем нет, среди соседей Ильченко тоже, на сайте ее бывших воспитанников никакая Марина не появлялась. Похоже, это тупик. Ты любишь Гри?

От неожиданности я растерялась и по-детски ответила:

– Ага.

– И простишь ему все-все? – спросил Димон.

Мне стало страшно.

– Что случилось?

– Ничего, – пожал плечами Коробок, – Гри никогда нет в Москве, Чеслав обожает отправлять его по городам и весям. Наверное, постоянное отсутствие мужа не делает тебя счастливой?

– Психологи утверждают, что самые крепкие отношения бывает у пар, которые проводят вместе не более четырех часов в неделю, – фыркнула я, – да, у нас случаются длительные разлуки, но за ними следуют встречи.

Коробков кивнул, встал, пошел к двери, потом обернулся.

– У меня есть друг, хороший парень, неженатый. Зарабатывает прилично, в жилплощади не нуждается, имеет машину, счет в банке, отличную работу. Внешне вполне симпатичен, умен, не зануден, с чувством юмора. Как тебе такой вариант?

Я обомлела, но решила замять неловкость шуткой:

– Не пьет, не курит, сам сирота?

Димон неожиданно серьезно кивнул.

– Да. Следит за своим здоровьем, особых проблем не имеет.

– Ты решил меня сосватать? – пролепетала я. – Извини, я замужем.

– Знаю, – согласился хакер, – но жизнь течет, все меняется. Если вдруг ты решишь разорвать отношения с Гри, скажи мне об этом первому. Ты красивая, умная, талантливая.

– Я толстая, – ляпнула я, – даже жирная.

Коробок улыбнулся.

– У тебя отличная фигура. Кому нужна швабра в обмороке? В общем, он первый в очереди на твою руку. Заметано? Или есть еще претенденты? Ответь честно.

– Нет, – выдохнула я, – извини, конечно, но в мои планы не входит изменять мужу.

– Никто не предлагает тебе совершать прелюбодеяние, – хмыкнул Димон, – даже на свидание не зовут. Мой друг – человек старого воспитания, ну, вроде «я другому отдана и буду век ему верна». Но, если у вас наметится развод, стукни мне.

Не дождавшись моего ответа, Димон исчез в коридоре. Я попыталась привести в порядок растрепанные чувства. Если не ошибаюсь, то я услышала от хакера признание в любви. Никакого друга у Коробка нет, речь он вел о себе. И что мне теперь делать? Доложить Чеславу? Попросить его сделать меня напарницей Гри? Но начальник не позволяет нам с мужем работать совместно. Один раз я нарушила субординацию и, услышав от босса фразу: «Гри и Марта займутся другим делом, а Таня с Димой едут на место происшествия», дождалась, пока коллеги покинут кабинет, и спросила в лоб: «Почему вы против нашей совместной работы с Гри?» Чеслав оторвал глаза от ноутбука: «Потому что». – «Это не ответ», – обнаглела я. Шеф отодвинул мышку.

«В нашей работе случаются всякие коллизии, не исключен вариант, что в некий момент Гри придется выбирать: сохранить жизнь жене или успешно выполнить задание. Как считаешь, решение будет в пользу работы? Вот он лежит на крыше, держа тебя за руку над пропастью, и решает проблему: отпустить супругу и броситься за преступником или пусть бандит уходит, а мне надо спасти Таню?»

Я начисто забыла о хорошем воспитании: «Вот уж глупый вопрос. Во-первых, у нас не происходит гонок по высотным зданиям, а во-вторых, Гри сделает все возможное для сохранения моей жизни».

«Ты сама ответила на свой вопрос, – спокойно сказал Чеслав, – поэтому вы никогда с мужем не будете работать в паре. Исключение, если вся бригада работает над одним делом, вот тогда вы можете пересечься».

Я посидела, переварила услышанное и возмутилась: «Полагаете, что Гри отпустит Марту в такой ситуации? Позволит ей упасть и кинется преследовать фигуранта?» Босс уставился в ноутбук. «Надеюсь, ему не придется принимать подобное решение. Иди займись делом. Кстати, начальство было против того, чтобы вы с Гри очутились в моей бригаде. Тебя хотели пристроить к Степану. Радуйся, что я убедил руководство в твоей незаменимости именно в нашем коллективе».

У меня отвисла челюсть. «Над вами есть начальник?» – «Даже у папы римского есть шеф, – усмехнулся Чеслав, – имя ему Господь. Но надо мной стоят вполне земные люди». – «И существуют другие бригады? – не успокаивалась я. – Сколько?» Шеф указал мне на дверь: «Ступай. Больше информации, чем положено знать, не положено». – «Между прочим, мы с Гри можем уволиться, – рассердилась я, – уедем к теплому морю и вместе ляжем на песочек».

Чеслав резко опустил крышку ноутбука. «Не уверен, что Гри на это согласится. Из бригады не уходят. Это невозможно». – «А пенсия?» – прошептала я. Босс улыбнулся: «Ее пока никто не просил. Иди, Таня, мы ни о чем не беседовали. Даже Гри не следует пересказывать эти глупости, он их не одобрит. От родственников можно убежать, возненавидеть их, прервать общение, забыть, но они тем не менее останутся родней. Бригада – это семья». – «Типа мафия?» – ошарашенно уточнила я. «Ступай», – прекратил разговор босс.

После нашей памятной беседы утекло много воды, я больше никогда не пыталась выяснять никаких подробностей. Сначала попросту боялась, потом поняла: мы ловим преступников, какая разница, кто у нас маршал. А еще я сообразила: ради нас с Гри сделано исключение. Марта, Чеслав, Димон, эксперты Гюльнара с Фатимой живут работой. Надо радоваться тому, что хоть изредка видишь мужа, и понимать: в твоей жизни есть цель – сделать мир чище. А многие ли могут похвастаться, что борются со злом? Я люблю свое дело и не смогу жить без него, Чеслав прав: в домике у моря мы с Гри выдержим не более месяца. Но что делать с Димоном?

Главврач Алексей Николаевич встретил меня приветливо, выслушал мой придуманный рассказ о ребенке-инвалиде и сказал:

– «Здоровье и покой» имеет большую благотворительную программу. Но, как вы понимаете, желающих лечить больных детей больше, чем мест в нашем центре.

– Вот беда, – пригорюнилась я, – Андрей Каретников меня обнадежил.

– Им с женой повезло, – кивнул Алексей Николаевич, – они случайно очень быстро продвинулись в очереди.

– У вас есть лист ожидания? – заморгала я.

– Конечно, – сказал врач, – мы вносим туда только очень больных детей.

Я попыталась и дальше играть роль обеспокоенной матери.

– И что мне делать?

– Собрать документы, – начал перечислять Алексей Николаевич, – я дам вам список. С готовым пакетом приезжайте в Звягино, бумаги изучат наши специалисты. Если они придут к выводу, что ребенок подлежит госпитализации, привезете сына сюда и оставите на неделю. В течение семи дней мальчик пройдет полное обследование, и лишь тогда вопрос о его помещении в «Здоровье и покой» вынесут на заседание правления. Если решение собрания будет положительным, вы попадете в лист ожидания.

– Так сложно, – вздохнула я.

Алексей Николаевич снял очки и потер переносицу.

– У нас сорок бесплатных мест. Это капля в море. Поэтому мы очень тщательно отбираем кандидатов. И окончательное решение зависит не от медперсонала, а от родителей. Если они согласятся, тогда вам зажгут зеленый свет.

– Кто должен согласиться? – не поняла я.

Алексей Николаевич вернул очки на место.

– В «Здоровье и покое» существуют два отделения: платное и благотворительное. Сразу уточню: ни малейшей разницы в содержании детей нет, одинаковые одноместные палаты, качественная еда, медобслуживание на высшем уровне. Те ребята, кто способен к общению и обучению, могут совместно проводить часть времени, естественно, под неусыпным наблюдением персонала. Такие, как Регина Каретникова, выходят из палаты только на прогулку. У нас большой парк. Так вот, чтобы иметь возможность помогать неимущим, мы ставим условие богатым людям: примем вашего ребенка только в случае оплаты вами еще и места для нищего инвалида.