Золотое правило Трехпудовочки - Донцова Дарья

А она тут же, без всякого нажима, выкладывает чужие «секреты», а по сути, врет. Почему? Они договорились! Лена хотела, чтобы Аню признали дочерью Гвоздева. Вот по какой причине она принеслась к нам. Решила подбросить кукушонка в чужую семью. Черт, я все поняла!

Опасаясь, что Димон перебьет меня, я зачастила скороговоркой. На мой взгляд, план мошенницы был прост. Влада Сергеевна наводит меня на Юру. Гвоздев, которому неделикатно напомнят про Олесю Семеняку, испугается и согласится если не взять к себе Аню, то платить ей алименты. Лена буквально за руку привела меня к детскому врачу, она талантливый манипулятор и постановщик спектакля.

– Хорошая версия, – одобрил Димон, – но в ней есть дыры. Почему Влада Сергеевна согласилась помогать Лене в грязном дельце?

– Деньги! – подскочила я. – Ей дали деньги на операцию. Все складывается. Смотри. Она исполняет песню про Юрия, а вечером получает необходимые средства. Пасьянс сложился.

– Ладно, пусть Влада, измученная болью, решила совершить подлость, – согласился Коробков. – Но неужели Елена не слышала про анализ ДНК?

– Вероятно, нет, – поспешила я с выводом.

– О! – воскликнул Димон. – Какая тупоголовая медсестра. Хорошо, соглашусь и с этим. Киселева не знала про генетические тесты, это мало, конечно, вероятно, но возможно. А теперь ответь, по какой причине Степанида Андреевна признала Аню своей внучкой? Почему не взяла у девочки соскоб изо рта? Тоже не знает про анализ ДНК?

Я прикусила губу, а Коробок говорил дальше, и чем больше аргументов он приводил, тем яснее становилось: я ничего не понимаю.

Степанида Андреевна всю жизнь отгоняла от сына девушек, боялась, что он женится, наплодит детей и перестанет любить маму. Юрий Игоревич не пытался вырваться из-под опеки властной родительницы, он уютно устроился под ее крылом, ему не нужны были ни жена, ни тем более ребенок. И вдруг Степанида Андреевна, проведя короткое исследование, безапелляционно заявляет:

– Аня моя внучка!

Невероятные слова, но она их произнесла, пригласила Киселевых на ужин, позвала еще и семейного адвоката. Наверное, Степанида Андреевна хотела представить девочку Евдокимову. А потом они все умерли, съев рыбу фугу. Причем опасным деликатесом побаловался и Юрий Игоревич, который до рокового вечера не прикасался к этому яству.

– Нам никогда не разобраться в этом деле! – выпалила я.

– Нет ничего тайного, что не стало бы явным, – возразил Димон. – Всегда найдется сосед, подсматривавший сквозь занавеску, любопытная бабуля, услышавшая чужую беседу.

– Ну и где в этой истории сосед и старуха? – сникла я.

– Есть бабуля, – пропел Коробок, – тетя Лены Киселевой, та самая, к которой девочку отправили из Москвы. Жива-здорова, курилка.

– И ты молчал? – обозлилась я.

– Вот говорю, – завредничал Димон. – Макарова Антонина Семеновна, тысяча девятьсот тридцать девятого года рождения. Ей чуть перевалило за семьдесят. Живет в Бодольске, на старом месте, улица Ленина, дом два, квартира пятнадцать. Ты где находишься?

– У метро, – ответила я.

– Гениально, – хохотнул Коробок, – станцию назови.

– «Тушинская», – уточнила я.

– Везение цветет буйными кустами, – обрадовался Димон, – ищи автобус или маршрутку до Бодольска, у них там конечная. Время в пути, согласно расписанию, сорок минут. Маршрут идет через Красногорск, дальше по полям, по лесам. Можно обратиться с личной просьбой?

– Конечно, – разрешила я. – Хочешь получить сувенир из Бодольска? Набор открыток с местными достопримечательностями?

– Кстати, там находится монастырь, – сказал Димон, – не в самом Бодольске, а на въезде. Нет, купи для Маргоши хлопья. Она утверждает, что ты нашла необычайно вкусные хрустики, у нее от них цвет лица улучшился, ногти ломаться перестали, волос на голове прибавилось. Где ты откопала чудо-жрачку?

«В отделе для животных обычного супермаркета», – чуть было не ответила я, но сдержалась и промямлила:

– Конечно, непременно.

– Удачи тебе полные карманы, – пожелал Димон. – Если что, я на связи.

Я запихнула раскаленный от долгой беседы сотовый в сумочку и пошла к остановке, где парковались маршрутки.

Место в микроавтобусе мне досталось на длинном диванчике в задней части салона. Там уже сидели четыре девушки с большими пакетами с надписью «Мир игрушек». Похоже, юные мамаши катались в Москву за вещами для деток. Кое-как я втиснулась в узкое пространство и приготовилась услышать фразу: «Вам надо два билета покупать», но милые блондинки потеснились, а одна сказала:

– Ничего, родишь – похудеешь. Я на последнем месяце на танк походила.

– Как себя вспомню, так вздрогну, – подхватила другая, – куда ни повернусь, везде животом на мебель натыкаюсь.

Я постаралась не обидеться. Ну неужели я такая толстая, что напоминаю беременную? Просто платье не очень удачное, оно расклешено от груди, я надела его в день пожара, потому что остальные вещи были в стиральной машине. Но сейчас, когда наша с Гри квартира сгорела… Ой, не буду думать о плохом! Скоро вернется муж и займется всеми бытовыми проблемами.

Одна из блондинок вытащила мобильный и затараторила:

– Мам! Как Андрюша? Ел? Спал? Не сиди с ним у телика! Не злись! Вот черт!

Последние слова девочка адресовала подругам.

– Просто сил никаких нет, – начала она жаловаться, – берет внука, кладет около себя на диван и пялится в экран. Сто разов ей объясняла: «Мама, в книжках написано: от телевизора идет вредное излучение, ребенку нельзя глядеть на ужас!» Так она обижается, кричит: «Я тебя здоровой без дурацких пособий вырастила. Слишком умной на свою голову воспитала! И младенец программу не понимает. Не нравится бабушка, сама с крикуном сиди». Ну и что с ней делать?

Подружки переглянулись.

– Натка, не кати баллон на тетю Катю, – сказала одна. – Вот мне никто не помогает, оставила сейчас Машу с Колькой, даже звонить боюсь!

Ната скорчила гримасу.

– У тебя, Ирка, муж есть, он каждый день в семь вечера дома, ему можно ребенка доверить. А я одиночка!

Ира засмеялась.

– Кольке Машу доверить? Я тут приболела, отправила Коляна в ясли за дочкой, он ее приводит домой в черных штанишках, футболке с идиотским человеком-пауком, сверху толстовка серая, на ногах ботинки мальчиковые и бейсболка с гоночной машиной до кучи. Я прямо онемела! Потом отмерла, спрашиваю: «Колян, че в яслях случилось? У Мани было платье розовое, курточка белая, колготочки светлые, туфельки с бантиками. Если она описалась или испачкалась, так в шкафчике сменка висит, сарафанчик, блузка». Муж развел руками: «Не знаю, надел то, что было».

Ира поспешила к телефону, но он зазвонил сам, на том конце провода оказалась воспитательница из малышовой группы. Ситуация прояснилась. Коля пришел за Машей в тот момент, когда дети спали после обеда. Нянечка провела отца в спальню и прошептала: «Оденьте свою тихонечко, не разбудите остальных, вещички на стульчике».

Колян выполнил пожелание няни, но перепутал стульчики, взял штаники мальчика, чья кровать стоит около Машиной. И даже не удивился, почему у девочки все серое, зачем ей человек-паук и бейсболка с автомобилем!

– Это еще ерунда, – подхватила нить беседы третья мамаша, – а мой один раз парня уложил спать в ботинках. Я с работы прихожу, а папа гордый. Ну как же, сына сам накормил и в кровать запихнул. Я наклоняюсь одеяло поправить… Господи! На Никитке валеные чуни, он их дома вместо тапок носит.

– Врешь, Нинка, – засмеялась Ната.

– Ты без мужика живешь, даже не представляешь, на что они способны, – вздохнула Нина. – Я своего спросила: «Зачем чуни натянул?» Валера мне в ответ: «Ты сама велела мне по телефону следовать твоим указаниям. Я их даже записал, чтобы ничего не напутать».

И сует мне листок. Читаю его конспект и фигею. «На ужин подогреть кашу, 1 мин. в СВЧ-печке, порция в холодильнике. Надеть пижамку синюю, рисунок кораблики, положить в кровать, накрыть одеялом, спеть песенку, любую, но не громкую». Валерка же мне бубнит: «И где тут про то, что чуни снять надо? Ты о них даже не упомянула». А еще он Никитке на момент нашего приезда из роддома футбольный мяч купил, думал, они скоро вместе играть пойдут.

– Зато ваши мужики супружеский долг выполняют, – вздохнула Ната, – а я в холодную постель ложусь.

Ира захихикала.

– Вовремя пожрать – вот их главная супружеская обязанность. А уж трýсы какие! Мой на днях от боли мучился, три ночи не спал, зуб у него ныл, но к врачу не пошел. Ночью просыпаюсь, слышу чавканье. Включила ночник, а муж прорезыватель грызет.

– Что? – не поняла Ната.

– Колечко из силикона, – снисходительно пояснила Ирина, – его деткам дают, когда у них зубы режутся. Я ребенку самый суперский купила, его сначала в холодильнике держат.

– Так и ангину заработать можно, – не одобрила идею Ната.

– Нет, – не согласилась Ира, – горло болит от микробов, деснам от холода хорошо.