Ангел на метле - Донцова Дарья

Я покорно последовал за своей спасительницей, Рая довела меня до «Бентли», помогла сесть за руль и велела:

– Откатывай! Ща там очнутся и тебя по всей «Каторге» искать начнут.

Я полез в кошелек, вынул купюру и протянул Рае.

– Спасибо.

Девушка странно усмехнулась, но ассигнацию взяла.

Я, ощущая ноющую боль в глазу, нажал на педаль газа и вырвался из подземного гаража на улицу. Только оказавшись на свободе, я сообразил, что мой костюм остался в ресторане, на мне надета чужая испачканная пиджачная пара. Хорошо хоть сотовый оставил перед походом в ресторан в «Бентли». Вот он, мирно покоится в специальной подставке на торпеде.

Я машинально посмотрел на трубку, увидел, что на дисплее есть сообщение о пяти пропущенных звонках, припарковался у тротуара и взял телефон. Интересно, кто это столь упорно искал меня? Набор цифр показался знакомым, и он повторялся – звонил один человек. Я понял, кто упорно хотел связаться со мной. Вера!

Я быстро нажал нужную кнопку.

– Алло, – проворковало хрипловатое меццо.

– Это Подушкин, – представился я.

– Ваня! А я тебя обыскалась!

– Что-то случилось? – с тревогой спросил я.

– Да нет, все в порядке, – успокоила меня Вера.

Я расслабился, ну почему люди, услышав вопрос «Что произошло?», сразу думают о неприятностях? Ведь в нашей жизни бывают и радости. Но лично мне ни разу не попался человек, который бы на вопрос: «Что произошло?» ответил: «Все прекрасно! Я выиграл в лотерею» или «Какое счастье! Скоро у меня свадьба».

Нет! Если вы спрашиваете: «Что случилось?» – ваш собеседник мигом настраивается на негатив.

– Ты же просил узнать координаты следователя Новицкого Милослава Юзефовича! – напомнила Вера.

– Ой, спасибо, – обрадовался я.

– А я голову сломала, в какой связи слышала его имя, – бойко объясняла Вера, – а потом справки навела и сообразила: об этом мужике наш народ взахлеб сплетничал!

Я моментально забыл о грязном костюме и отчаянно болевшей голове.

– А что с Новицким стряслось? По какой причине он стал объектом пересудов?

Верочка хихикнула:

– Он жуткий бабник! Говорят, ни одной юбки не пропускал, ко всем приставал, один раз его на рабочем месте со свидетельницей застукали, они прямо на письменном столе устроились.

– Да уж, – вздохнул я.

– Без башни парень, – веселилась Верочка. – После этого к нему девушки в очередь записываться начали, из-за Новицкого драки затевались. А уж что на его похоронах приключилось!..

Я постарался скрыть изумление. Вот она, загадочная женская душа. Ну почему большинство представительниц слабого пола тает, словно кусок мороженого в горячем кофе, при виде любого доморощенного Казановы, отчего дамы моментально бросаются в объятия ловеласа? Неужели не понимают, что черного кобеля не отмыть добела? Чего больше в милых прелестницах: желания проявить себя на ниве педагогики, перевоспитывая заблудшую мужскую душу, или стремления отбить кавалера у подружки, чтобы потом хвастаться победой? Хорошо воспитанный, интеллигентный человек может так и не найти себе пару, а неутомимый охотник за юбками буквально отбивается от роя Джульетт. И после этого представительницы слабого пола жалуются на невозможность выйти замуж и родить ребенка! Дон Жуан никогда не станет верным супругом и заботливым отцом семейства. Но женщины все равно липнут к подобным субъектам, а потом причитают о разбитых надеждах.

– Ты бы видел, что творилось на его похоронах! – говорила тем временем Вера.

– Новицкий умер? – подскочил я.

– Ваня, я же сказала! – укоризненно воскликнула она. – Ну чем ты слушаешь? Во время погребения скандал приключился, при всем начальстве. Представляешь, народищу собралось тьма! Жена у гроба сидит, дочь вся в слезах, и тут выруливает Лика Солодкина, помнишь ее?

– Нет, – ответил я.

– У тебя определенно с памятью беда, надо к врачу сходить, хочешь, я порекомендую замечательного специалиста, – заботливо предложила Верочка, – невропатолога.

– Спасибо, – отмахнулся я, – пока я не нуждаюсь во вмешательстве медицины, а где мы с Солодкиной встречались?

– Новый год вместе отмечали, – сказала Вера. – Неужели забыл? Макс, Паша Коркин, я, ты, Лика Солодкина, Оля Фаустова, Кирилл Родионов, еще кто-то был, всех сейчас не назову.

– Похоже, с памятью проблема не только у меня, – язвительное заметил я.

– Отмечали у Коркина, – фыркнула Вера, – у него всегда проходной двор. Лику Макс для тебя позвал, но ты – капризный, нос отвернул, не понравилась тебе Солодкина.

Откуда-то из самого дальнего уголка памяти всплыла картина: большая, нелепо обставленная квартира, длинный стол с разномастной посудой, пошлая искусственная елка, и Макс, который, хитро прищурившись, спрашивает:

– И как она тебе?

Мой взгляд упирается в принаряженную тетку, ярко-фиолетовое, вызывающе короткое платье, красные туфли на высоком каблуке, безвкусный макияж, сигарета в углу рта и огненно-рыжие длинные волосы.

– Хороша? – игриво толкает меня кулаком в бок приятель.

– Нет, – честно отвечаю я, – она совершенно не в моем вкусе, слишком вульгарна и, похоже, не дура выпить, за десять минут уже третий бокал опрокидывает.

– На тебя не угодишь, – замечает Макс. – Лика хорошая, просто расслабиться решила…

– Вспомнил? – спросила Вера.

– Естественно, – ответил я, – хоть встреча была мимолетной. Мне тогда не пришлось по душе пристрастие этой дамы к алкоголю.

– Зашибать Солодкина любила, – согласилась Вера, – ее выпивка и сгубила!

– Что, и она умерла? – поразился я.

– Не знаю, Лику уволили, пришла на службу пару раз пьяной, ну ее и отправили в осадок. Так я про Новицкого, – оживилась Вера, – значит, Лика на его похоронах, она еще тогда с нами работала, так зажгла! Ну настоящее кино! Сначала на гроб кинулась и давай орать: «Как я теперь жить стану? На кого ты меня покинул? А ребеночек родится? Одной его тащить! А каторга! А тюрьма!»

– Непонятное заявление!

– Да нет, народ сразу понял, о чем речь, – продолжала сплетничать Вера. – Лика от Новицкого беременна! И полетела песня! Солодкину попытались увести, куда там! Наскакивает она на вдову, орет: «Тебе все достанется, а мне куда? Знаю, сколько Милослав с тюрьмы имел!» Ну тут совсем наши припухли! Начальство побагровело! Такие намеки! Новицкий, похоже, шахер-махером занимался, а Лика в курсе была.

– Чем он занимался? – переспросил я.

– А фиг его знает, – хмыкнула Вера. – Небось взятки брал, под подписку о невыезде отпускал или в СИЗО чего-то таскал! У Милослава с деньгами полный порядок был, машина хорошая, иномарка, дом он за городом построил, шмотки шикарные, никогда его в мятых штанах и вытянутом свитере с вьетнамского рынка я не встречала! На фоне наших мужиков-грязнуль он был настоящий принц.

– Большинство твоих коллег скромно одевается по причине мизерной зарплаты, – вздохнул я, – и неужели никто из начальства не спросил: на какие шиши следователь Новицкий так гуляет?

– Ха! – воскликнула Вера. – На него столько раз стучали! Я тогда не в архиве сидела, а у Сергея Петровича в приемной, так к нему недовольные косяками ходили. Жжет кое-кому глаза чужое благополучие, но только ничего у доброжелателей не вышло. Крутой облом! У жены Новицкого своя фирма была, что-то по строительству, она в семье зарабатывала и мужа содержала! Ну и парни встречаются! За счет бабы живет, ходит в одежде, ею купленной, рассекает на авто, которое она приобрела, и любовниц заводит!

– Так что приключилось с Новицким? – не выдержал я.

– Под электричку угодил, – пояснила Вера, – глупо вышло. Пошел в выходной день на станцию, прогуляться решил через лесок, машину на даче оставил, зазевался на переезде – и кирдык котенку! Его на километр растащило! По кускам собирали, жена еле-еле опознала!

Меня передернуло, а Вера трещала как сорока:

– Потом Лика поскандалила, на поминках только о ее намеках и говорили. Как она на вдову бросилась! «Каторга! Каторга!»

Я вздрогнул:

– При чем тут каторга?

– Вот этого никто и не понял, – сказала Вера. – Сначала она про тюрьму визжала, затем про каторгу завела, наверное, наширялась!

– Солодкина наркоманка?

– Вообще-то она алкоголичка, – деловито уточнила Верочка. – Знаешь, как она действовала? Нальет водки в бутылку из-под минералки и отпивает по чуть-чуть. На работе старалась не наклюкиваться, но после смерти Милослава вразнос пошла. Я, кстати, тогда, на похоронах, про наркоту впервые подумала. Ну скажи, станет нормальная баба на жену любовника наскакивать и визжать: «Верни мне деньги от тюрьмы, они не твои». Точно, героином кольнулась или кокаина нанюхалась, с водки так не потащит.

– А где сейчас Солодкина? – перебил я Веру.

– Понятия не имею, – прозвучало в ответ.

– Она жива?

– Как ее уволили, так мы и не виделись!