Ромео с большой дороги - Донцова Дарья

– Занимаюсь фитнесом, – ехидно ответила я и стала распутывать шнурки, а то утром Ирка выразит крайнее неудовольствие, увидав, как хозяйка испачкала кроссовками покрывало.

Иван снова испуганно ойкнул.

– Простите, не хотел мешать, думал, тут никого. Ночью не решился в город идти, надумал чуток подремать, а уж потом в путь-дорогу.

Я удивилась, оставила попытки развязать шнурки, оглядела садовника и тут только в ярком свете луны, освещавшей комнату через незанавешенное окно, увидела у ног Ивана чемодан, перехваченный веревкой.

– Куда собрался? – не сдержала я любопытства. – Да еще с саквояжем…

– Один поеду, – тяжело вздохнул мужик, – никаких приятелей не имею. Я, Дарь Иванна, с чурками, которые по всему поселку дома ремонтируют, не дружу, я не Степка.

– Степка?

– Степан Михайлович, – с невероятной горечью пояснил Иван, – прораб с шестого участка. Там раньше Днепров жил, да его конкуренты насмерть пристрелили, жена домик продала, новые хозява старое здание снесли, теперь свое строят, а Степан, тьфу, Михайлович работягами руководит. Ясное дело, он с образованием, училище заканчивал. Да уж! Вот у него друзей-приятелей грузовик. И Ахмед, и Махмуд, и Олег, и Сашка, и, наверное, Саквояж ваш. Вот Степка с Саквояжем может раскатывать, а я так умотаюсь.

Произнеся речь, Иван опять вздохнул и уставился на луну.

– Ишь, как светит, – неожиданно отметил он, – прям выть хочется, волком.

Я попыталась разобраться в происходящем.

– Постой, ты увольняешься?

– Ага, – кивнул садовник.

– С ума сошел!

– Наоборот, – решительно ответил Иван, – шибко поумнел. Прощевайте, Дарь Иванна. Жаль мне, конечно, вас бросать, да и цветы погибнут, крокусы, ирисы… Эх!

Я встала с кровати и плюхнулась в кресло.

– Ваня, немедленно объясни, что случилось.

– Да ниче, нормально.

– Совсем ненормально! Так не увольняются.

– А как надо?

– Предупредить заранее, получить зарплату, – сердито принялась я объяснять мужику правила поведения. – Вот вы с Ирой уедете, а мы как? Да что случилось, в конце концов?

– Ирка вам останется, – мрачно заявил Иван, – один убегаю.

– Ты решил бросить жену? Она не знает о твоих планах?

Иван скривился, потом полез за пазуху, вытащил смятый листок и промямлил:

– Вот, письмо написал, думал на подушке оставить.

– Давай сюда, – отбросив в сторону хорошее воспитание вкупе с деликатностью, велела я, – сейчас прочитаю.

Иван понуро опустил голову на грудь, а я начала разбирать текст, нацарапанный карандашом. Чтобы лучше понять содержание, пришлось озвучивать его вслух – наш садовник не в ладах с грамматикой, знаков препинания он не ставит и заглавными буквами не пользуется.

– «Ирка… ты… Степка… про… пра… пре…» Ничего не понимаю! А ну читай сам, вслух.

– «Ирка, ты выбрала Степку, прощай, неохота мешать, раз сама решила. Да и для здоровья плохо, уже рога отросли, теперь не знаю, к какому врачу идти», – на едином дыхании выпалил садовник.

Я замерла с открытым ртом, пытаясь переварить информацию.

– Дарь Иванна, – подал голос Иван. – Вы не в курсе, какой доктор у человека лишнее отпиливает?

– Хирург, – машинально ответила я и тут же добавила: – Но в нашем организме ненужных деталей нет. Наука сейчас уверена, что даже аппендикс необходим. Конечно, в случае воспаления его удалят.

– Скажите пожалуйста… – потряс кудлатой башкой Иван. – Значит, не следует идти на операцию?

– Только по жизненным показаниям, – кивнула я. – Лучше не ставить над собой эксперименты. Но, Ваня, пойми меня правильно, опухоль следует вырезать незамедлительно! Что случилось? Ты заболел?

– А рога? – вопросом на вопрос ответил садовник. – С ними-то как?

– Рога? – растерянно поинтересовалась я.

– Ну да, – тихо продолжил Иван, – они самые.

– Ваня, по-моему, тебе следует немедленно лечь спать. Ты опять на ночь ужастик про чудовищ с Марса смотрел?

– Не, Дарь Иванна, – грустно ответил садовник, – про настоящие рога толкую, как у оленя.

Я постаралась сохранить спокойствие. В конце концов, Иван милый человек, хороший садовник и муж Ирки, следовательно, он нам почти родственник. Если с живущим рядом с тобой человеком стряслась беда, следует ему помочь. Еще очень хорошо знаю: с психами не спорят, с ними соглашаются, вызвав тайком врача. Ну и как мне поступить? Ваня явно не в себе. Выбежать из комнаты с воплем: «Помогите, он сошел с ума» – неприлично, да и опасно. Иван молодой, сильный мужчина, он легко справится с хозяйкой. Может, попытаться воспользоваться звонком? В свое время мы сделали в доме сигнализацию – нажимаешь на пластмассовую штучку, похожую на самый обычный выключатель, и у Ирки в комнате раздается сигнал. По идее, услыхав его, домработница должна идти к тому, кто ждет помощи, но мы ни разу не использовали звонок, я даже не знаю, работает он или нет.

Судорожно оглядевшись по сторонам, я увидела нужную клавишу, очень удобно расположенную на расстоянии вытянутой руки.

– Ваня! – с фальшивым изумлением воскликнула я. – Ты тут про оленей все время рассказываешь, а к нам во двор как раз один зашел!

– Где? – вскочил из кресла садовник. – Не вижу.

– К окну подойди, – посоветовала я.

Дождалась, пока простодушный Иван высунется наружу, потыкала в звонок и, не услыхав никаких звуков, приуныла. Плохо дело, укладывать на боковую спятившего Ивана придется самостоятельно.

– Никого там нет, – с разочарованием сказал Ваня, отходя от подоконника, – вы куст за оленя приняли. А ведь у него рога не спиливают.

– У кого? – заулыбалась я. – Ты, Ванечка, устраивайся поудобнее на диванчике, подсунь под голову подушечку!

– Спасибо, – грустно улыбнулся садовник, – только я об оленях толкую.

Я слегка взбодрилась. Если спятившему Ивану приспичило потрепаться о милых парнокопытных, то с удовольствием поддержу беседу. Главное, продержаться до утра, а там домашние проснутся и придут на помощь.

– Ваня, – защебетала я, – олешки рожки сбрасывают сами.

– Как? – заинтересовался садовник. – Они ж из башки растут!

– Верно, но, насколько знаю, олени их счесывают. Ну, о дерево или о землю. Понимаешь?

– Угу, – кивнул Ваня. – А если маленькие? Совсем крохотулечные?

Обрадовавшись, что тема ветвистых украшений столь захватила бедного психопата, я с энтузиазмом подхватила нить беседы:

– Ну зачем «почки» трогать? Пусть растут.

– Да?

– Конечно, ветвистые рога – украшение.

– Так считаете?

– Естественно.

– А по мне, так лучше, чтобы их не было.

– У оленей иное мнение на сей счет, – заулыбалась я. – Кстати, знаешь, что сейчас вспомнила? Вроде зачатки рожек называются пантами, они очень ценные, вот их как раз отрезают.

– Да ну? – изумился садовник.

– Точно, – ажиотированно закивала я. – Используют потом в медицине для производства лекарства. Извини, забыла его название.

– Дорого стоит? – деловито осведомился Иван.

– Очень, – не имея никакого понятия о ценах на панты, ответила я.

– Хоть это утешение, – шмыгнул носом садовник. – Может, машину куплю. Впрочем, нет, комнату снимать придется, да и прокормиться надо, пока новую работу отыщу.

– Рога очень важная вещь, – решила я вернуть реку беседы назад в безопасное русло. Желает психопат про оленей говорить – пожалуйста, поддержу тему. – Кстати, олени устают, особенно весной, и их укладывают в клинику, проводят курс лечения витаминами. Людям тоже полезно перед летом здоровье поправить. Не хочешь в санатории пожить?

– Там дорого!

– Не вопрос, все оплачу.

Иван осторожно пощупал свою макушку.

– Получается, мне Степку благодарить надо?

– Кого, голубчик?

– Прораба с шестого участка.

– Конечно, конечно, – предпочла согласиться я, – скажи ему «спасибо».

– Получается, еще и денег огребу?

– Да-да.

– Может, ему один рог отдать?

– Точно, правильное решение.

– Продать на лекарство?

– Верно.

– Или подождать, пока сами отвалятся?

– Угу, ты умно придумал.

– А отрезать их больно?

– Молодец, хороший выход!

– Дарь Иванна, – потряс меня за плечо Ваня, – вы чего?

Я вздрогнула.

– Прости, Ванечка. О чем ты спрашивал?

– Отрезать рога больно?

– Что ты! Ветеринар делает олешкам инъекцию, – бурно принялась я фантазировать. – Не стоит беспокоиться, лучше устраивайся на диванчике, закрывай глазки. Баю-бай…

– Я об людях говорю, – уперся Иван. – Им рога как удаляют? Под наркозом? Навроде зубов?

– Ваня, – потеряла я свое ангельское терпение, – у человека не бывает рогов!

– Эх, Дарь Иванна! – со слезами в голосе воскликнул садовник. – Вы такая наивная, чисто незабудка! До старости дожили, а про то, как бабы мужьям изменяют, и не слыхивали?

В другой момент я бы не преминула возмутиться заявлением садовника о дряхлости хозяйки, но сейчас голова оказалась занята иной проблемой.