Приват-танец мисс Марпл - Донцова Дарья

– Говори! – приказал полковник.

– В Табаско открыт дом милосердия для инвалидов, – зачастила я. – Вроде благородное дело помогать тем, кому тяжело, но тут есть интересные детали. В санатории не имеют права отдыхать верноподданные Егора Фомича, путевку дают только тем, у кого нет родных, друзей, коллег по работе, и главврач Зинаида Борисовна отбирает здоровых инвалидов. Понимаю, оборот «здоровый инвалид» звучит странно. Однако, если в результате аварии, упав с мотоцикла, девушка неудачно ломает руку, отчего потом исчезает подвижность пальцев, она вообще-то здорова и в то же время инвалид. Или травма бедра – человек ходит на костылях, а проблем с сердцем, почками, печенью нет. Почему в санаторий приглашаются именно такие люди? Да потому что на них тестируют новую косметику. Все вроде бы совершенно законно, документы правильно оформлены. Участники эксперимента довольны – отдыхают, хорошо питаются, общаются, а при отъезде еще и получают в подарок наборы разных средств по уходу за лицом и телом. Сказка! Только кроме кремов с гелями в доме милосердия испытывают на людях «таблетки молодости». И вот с ними все нечисто, инвалидов обманом вынуждают принимать пилюли. Сначала отобранным кандидатам проводят полную диагностику у Гарибальди. Если та подтверждает, что человек в принципе здоров, его начинают потчевать препаратом. А лекарство опасно, кое у кого вызывает сосудистые изменения и, как следствие, инфаркт, инсульт, тромбоз, аневризму аорты. Я уверена, Алевтина Валерьевна осведомлена о побочном эффекте. Она берет эти пилюли и дает их женам Морозова.

– Все было логично до последней фразы, – прервал меня полковник. – Пресловутые «таблетки молодости» не мгновенного действия, это же не цианистый калий. Как Гарибальди заставляла женщин постоянно глотать эту дрянь?

Я втянула ноги на диван.

– Алевтина вручает таблетки Татьяне. У Федоровой фитнес-клуб, и если ты проверишь список клиентов, то определенно найдешь в нем имена умерших заместительниц Яны. Небось хозяйка центра здоровья заманивала их большими скидками и разнообразными услугами. Когда-то она пригласила Морозова в свой клуб, но он ходил туда недолго, слишком занят, а вот его жены не работали, и он мог им порекомендовать клуб Федоровой, ведь ему там понравилось. Григорий Константинович много работает, чем заниматься его супруге? А тут и йога, и бассейн, и СПА – настоящий рай для женщин. И вот интересный момент. Все посетители получают особый чай, его разливают в стаканы, на которых пишут: «Дарья», «Маша», «Лена». Правда, мило? Очень легко с приятной улыбкой подать витаминный напиток с опасным «наполнителем» той, что обречена на смерть.

Александр Михайлович крякнул. А я не останавливалась:

– С чего началось наше с Алевтиной Валерьевной знакомство? С моего визита. Я привезла ей посылку с кирпичами, которую почта доставила не в Вилкино, а в Ложкино. Мне пришлось покаяться, сказать, что Анфиса, не посмотрев на адрес, вскрыла чужую собственность. Потом я не сдержала любопытства и поинтересовалась, зачем Гарибальди кирпичи. Она сначала изобразила недоумение, потом вдруг «вспомнила» про своего пациента Пискунова, «царя» государства Новая Табаско, и поведала, что тот знаком с целителем, который лечит людей особыми камнями. Мол, Егор Фомич постоянно ездит к знахарю и был настолько любезен, что прислал ей парочку кирпичей для поддержания здоровья. При этом Гарибальди ни словом не обмолвилась, что прекрасно знает Пискунова, работает у него в больнице, а представила дело так, словно тот обычный клиент, который пришел к ней на прием и разговорился. Врач четко дала мне понять, что ей с Егором Фомичом не по пути, она верит исключительно традиционной медицине. Я про себя посмеялась над мужчиной, которого явно надувает предприимчивый таежный знахарь, и могла бы благополучно забыть про эту историю. Но Гарибальди уговорила меня поучаствовать в самодеятельном спектакле, и я познакомилась кое с кем из жителей поселка Вилкино. В частности, со Светланой Пещериной, в сумочке которой увидела… кирпич, точь-в-точь как тот, что получила Гарибальди. Ну как было не спросить: «Зачем вы таскаете тяжесть?» В ответ я услышала дивную историю про Егора Фомича, которому Света шьет пижамы. Он, по словам портнихи, потрясающий человек, щедрый, умный, даже гениальный, поддерживает талантливых людей, целителей, тех, кто не желает травить народ химией. У Пискунова в НИИ разрабатывают исключительно натуральную косметику…

– Бред! – прервал меня полковник. – Я не специалист в данном вопросе, но, думаю, любой крем, если в него не насовать от души консервантов, загнется в холодильнике через пару-тройку суток. Слова о «натуральной» косметике – маркетинговый ход.

– Ты прав, – кивнула я, – но я лишь передаю слова Светланы. Пещерина посоветовала мне не связываться с Таней Федоровой, не садиться на предложенную ею антимигреневую диету, а съездить во владения Пискунова, в открытую Егором Фомичом аптеку, и купить там травяной сбор. Что же касается кирпича, то это средство для улучшения энергетики, повышения иммунитета, оберег от сглаза. Камень омолаживает его владельца, отражает весь негатив, в общем, волшебная вещь. Но купить его можно только у колдуна, живущего далеко от Москвы. К сожалению, кирпич действует лишь год-полтора, потом теряет силу, и Пискунову приходится катить на край карты за новым.

– Грамотный, но обычный развод, – пожал плечами полковник.

– Егор Фомич верит деду, – продолжала я пересказывать речи Светланы, – и приобретает много стройматериала. А чтобы не тащить его в самолете через всю Россию, отправляет кирпичи в посылках тем, кого любит и хочет облагодетельствовать. В том числе Пещериной. Но, как мы знаем, и Гарибальди получила подарочек. Значит, у Алевтины Валерьевны очень хорошие отношения с монархом Табаско. А в аптеке я увидела пакет с ее фамилией, то есть она покупает там всякие снадобья. И зачем все это скрывать от меня?

– Гарибальди медик, профессор, занимается компьютерной диагностикой и, небось, стесняется того, что пользуется услугами народной медицины, – предположил Дегтярев. – Ей не хотелось, чтобы ты кому-то рассказала о ее «кирпичетерапии», вот она и открестилась от Пискунова.

– Может, и так, – согласилась я. – Но, думаю, дело в другом. Предполагаю, что об испытании «омолаживающих» таблеток известно очень ограниченному кругу людей. Наверное, в него входят сотрудники лаборатории, где разрабатывают пилюли, главврач дома милосердия, старшая медсестра, еще парочка людей из персонала и Алевтина Валерьевна, которая проводит диагностику. То есть я хочу сказать следующее. Гарибальди очень не хочет, чтобы посторонние узнали, что она общается с Пискуновым, работает у него, имеет доступ к экспериментальным пилюлям. Почему? Да потому, что использует их для убийства жен Морозова!

Дегтярев поморщился.

– Или ей запрещает распространяться на эту тему контракт, наверняка в нем имеется пункт о штрафных санкциях за разглашение тайны. А ты вольно трактуешь факты в пользу своей версии. В общем, иди домой. Завтра сиди в Ложкине и жди моего звонка. Запрещаю тебе покидать участок.

Я надулась.

– Не имеешь права ограничивать свободу человека! Посадить под замок можно лишь по приговору суда!

Дегтярев закатил глаза.

– Хорошо, скажу иначе: прошу тебя не покидать участок.

– Раз так, тогда ладно, – кивнула я. – Но и у меня в свою очередь есть просьба.

– Можешь не произносить ее вслух. Я знаю, чего ты хочешь, – зарычал Александр Михайлович. – С Раисой разберусь сам, нечего тут лоббировать ее интересы.

Я посмотрела на раскипятившегося приятеля. Если честно, полковник не ошибся: моей целью было вырвать у него обещание не ругать Раечку, а перевести ее на работу в отдел. Но мне не хотелось, чтобы толстяк был уверен в своей правоте!

– Ты не дал мне договорить. О Рае я уже с тобой побеседовала. Зачем повторяться?

– Да? – изумился Дегтярев. – Так чего тебе надо?

Я на мгновение растерялась, но потом быстро нашлась:

– Дай турку для кофе, моя сломалась.

Полковник поднял брови.

– Бери. Хотя странно. Как джезва могла прийти в негодность? Она ведь железная!

– Ручка отскочила, – заявила я и ушла домой с совершенно не нужной кухонной утварью.

Весь следующий день я промаялась дома, неоднократно пытаясь созвониться с Раечкой. Но та не отвечала по рабочему телефону, а мобильный у нее был выключен. Не реагировал на мои вызовы и полковник. А когда я в районе полуночи, так и не дождавшись от Дегтярева вестей, злая до посинения, отправилась к нему домой, коттедж оказался заперт. В окнах не мерцал свет, в саду не горели фонари.

Долгожданный звонок прозвучал лишь в четверг, когда я, давно забыв о приказе полковника не уезжать из поселка, стояла в магазине возле прилавка с печеньем для собак.

– Можешь приехать ко мне на работу? – спросил Дегтярев.