Княжна с тараканами - Донцова Дарья

Корсаков включил поворотник.

– Молодец, правильно мыслишь. Еще один штрих к психологическому портрету преступницы. Все нужное она могла взять у кого&то на вечеринке. Вероятно, там присутствовал ее друг-наркоман. А снотворные пилюли, скажем, просто антидепрессант, который часто держат под рукой. Теперь подводим итог и смотрим, что получилось. Наша N – незамужняя сотрудница рекламного агентства «Кадр», скорее всего, не старше сорока лет, умеет управлять автомобилем, она любовница Леонида, у нее взрывной характер, дама способна на спонтанные, необдуманные поступки, была одета в розовое или бежевое платье и, по всей видимости, находилась в тесном контакте с человеком, употреблявшим героин. Понимаешь, как сужается круг подозреваемых?

Я молча кивнула. А Филипп продолжил:

– Я не профессионал, но знаю людей, которые так составляют профиль, что полицейским остается лишь пойти и арестовать гаденыша. Теперь вопрос о жертве. Как она выглядела?

– Я уже описывала наряд Алены, – удивилась я. – Шелковое платье…

Филипп перестроился во второй ряд.

– Стоп. Елена Борисовна не пострадавшая, у нее статус убийцы. Я интересуюсь внешним видом Сусанны Вайнштейн. Мне в голову пришла неожиданная мысль: вдруг это ее обувь?

Я открыла айпад, нашла нужное место в документе и начала читать вслух:

– «Сведения о пострадавшей. Сусанна Вайнштейн, возраст двадцать один год. Студентка института менеджмента и рекламы вечернего отделения. Стажер рекламного агентства «Кадр». Смерть наступила от травмы головы, несовместимой с жизнью, примерно в двадцать три часа десять минут. Время было установлено со слов свидетельницы Т. Н. Степановой, наблюдавшей момент наезда со своего балкона. Жертва умерла до прибытия «Скорой» и осмотра врача…» Хм, что&то я не вижу ничего про одежду. А, вот! Нашла! «На трупе платье с поясом, из блестящей ткани с разрезами по бокам. На шее цепочка из желтого металла с кулоном, который выполнен в виде медведя с прозрачными камнями. В ушах серьги из желтого металла. Нижнее белье новое, телесного цвета. Колготки прозрачные, порваны. На расстоянии метра от тела обнаружена маленькая серая сумочка с мобильным телефоном, губной помадой розового цвета и кошельком, в котором нашли семьдесят пять рублей. Босоножки – из тонких переплетенных ремешков серого цвета, на высоком каблуке, валялись одна на расстоянии пятидесяти сантиметров от тела слева, другая впереди в восьмидесяти сантиметрах».

– Еще одна раздетая дама в вечернем наряде и в совершенно не приспособленной для прогулок поздней осенью обуви, – отметил Филипп. – Ну и как Вайнштейн прошла от кинотеатра «Ленинград» до Чапаевского проезда без пальто и нормальных ботинок? Почему она вообще в таком виде очутилась в ноябре на улице?

– Может, такси ловила? – предположила я.

– Так возле клуба поймать машину намного легче, – возразил Филипп. – Нет, похоже, Сусанна ехала в том же автомобиле. N за рулем, а она сзади. Вайнштейн сообщница, помогала своей будущей убийце. По дороге красавицы поругались, Сусанна выскочила из малолитражки и бросилась через дорогу. А N специально на нее наехала.

– Зачем? – обомлела я.

Журналист притормозил у тротуара.

– Женщины способны выяснять отношения из&за любой ерунды. Но наши&то задумали подставить Алену. Вдруг Сусанна потребовала награду за свое молчание? N отказала, Вайнштейн разозлилась, велела остановиться, крикнула сообщнице: «Всем расскажу правду, объясню Леониду, что это ты сделала Алене укол!» – и выскочила из салона. N моментально приняла решение задавить Сусанну, а потом сбежала, прихватив балетки жены своего любовника. Это объясняет, почему жертва была столь легкомысленно одета. Хотя обычно при виде полуголой девицы, бредущей холодным ноябрьским днем по улице, мне в голову приходят два предположения: она пьяна или наркоманка.

– Хозяин фирмы активный противник спиртного, – напомнила я. – Он устроил шикарный праздник. Вот тут, в документах, есть программа: награждение лучших сотрудников, фуршет, концерт группы «Авва».

– «Абба»? – вздернул брови Филипп. – Ничего себе размах! Сколько же он заплатил культовой группе из Швеции?

– «Авва», – повторила я и засмеялась. – Ушлые музыканты назвались так в надежде, что наивные люди спутают их с коллективом, который покорил весь мир. Очень глупо. В составе «Аввы» три парня – Максим и Георгий Долецкие, наверное, братья, Илья Войков, руководитель группы, плюс пара девочек – Элиза Фролова и Эжени Ракова. Никому не известный квинтет позиционировал себя как победитель конкурса в городе Сен-Бемо.

– Это где ж такой? – поразился Корсаков.

– «Абба» – «Авва», Сан-Ремо – Сен-Бемо, – захихикала я. – Один раз к нам на работу пыталась устроиться модель по имени Наташа Моли. Обычная уловка неудачников: у самих ничего не получается, попробуем на хвосте чужой славы прокатиться. Кроме «Аввы», на празднике показывали еще шоу мыльных пузырей, фокусы, караоке, выступление барменов-жонглеров, акробатические этюды. Народ веселился до упаду.

– Перешлешь мне на почту программу? – попросил Филипп. – Сейчас скажу адрес, хочу кое&что проверить. Бармены, подбрасывающие бутылки, как правило, готовят коктейли для зрителей. Давай поступим так: я проведу разведку по своим каналам, а ты съездишь в «Кадр» и осторожно порасспрашиваешь там сотрудников.

– Десять лет прошло, – отмахнулась я, – никто ничего не помнит, а многие уже уволились.

– Надо использовать любой шанс, – укорил меня журналист. – Нельзя говорить: «Ну, там нечего делать». В каждом коллективе есть люди, которые служат со дня основания фирмы и знают гору сплетен. Твоя задача найти такую живую летопись агентства и потрясти ее.

Я нахмурилась.

– Ну и как ты себе это представляешь? Я вхожу с улицы в офис и говорю охране: «Здрасте. Я пришла поболтать с вашими тетками, которые любят почесать языки. Не подскажете их фамилии?» Угадай с одного раза, по какому адресу меня пошлют?

– Ну, если ты пошуршишь перед носом охранника бумажкой с водяными знаками, он сообщит номер комнаты, где восседает самая болтливая местная сплетница, – спокойно посоветовал Филипп.

– Жаль, у меня этих самых бумажек не очень много, – парировала я.

– Могу проспонсировать акцию, – предложил Корсаков.

– Нет! – отрезала я. – Не беру денег у мужчин.

– Ни у кого? – улыбнулся Корсаков. – Даже у любимого человека?

Я отвернулась к окну.

– Мой любимый человек женился на другой. Хотя неправильно называть его «моим», потому что у нас с ним никогда не было близких отношений. Роман понятия не имеет, что являлся объектом чувств своей сотрудницы, думал, будто я невеста его пасынка Антона, и до сих пор считает меня просто другом.

– И ты по&прежнему его любишь? – полюбопытствовал Филипп.

– Нет, – вздохнула я. – Была на свадьбе своей бабушки, поймала букет невесты и неожиданно поняла: закончились мои терзания, Роман не мой и никогда моим не станет. Ну, словно кто&то меня при нашей с ним первой встрече заколдовал, а во время бракосочетания бабули чары исчезли. Звягин просто мой шеф и замечательный друг. Все.

– А куда подевался его пасынок? – не успокаивался журналист.

– Антон тоже женился, – пояснила я. – Давай не будем обсуждать эту тему, она мне неприятна. А в отношении денег я придерживаюсь простого принципа: трачу лишь то, что заработала сама. Мне не хочется ни от кого зависеть, поэтому я не ищу богатых спонсоров.

– Значит, если я приглашу тебя в кино, ты сама купишь себе билет? – прищурился Филипп.

Если честно, то я совершенно не понимала, по какой причине разоткровенничалась с новым знакомым, потому что не отношусь к числу девушек, готовых сообщить всему миру о своих победах, неудачах или привычках. И обычно, если кто&то пытается вызвать меня на откровенность, я молча ухожу. Мне не нравятся излишне любопытные люди. Но Филипп почему&то не вызывал у меня раздражения, я спокойно с ним беседовала и откровенно отвечала на все вопросы.

– Ну, не до такой же степени все запущенно, – с усмешкой отреагировала я на последний. – Если после сеанса ты пригласишь меня в кафе, я не потребую у официанта раздельный счет. Но отдыхать за твои деньги на Мальдивы не полечу и никаких подарков, дороже плюшевой игрушки, не приму.

– Проникнуть в «Кадр» можно и не подкупая охрану, – сменил тему Корсаков. – Завтра дам тебе удостоверение журналиста и договорюсь с хозяином агентства, чтобы сотруднице моей радиостанции разрешили побеседовать с рекламщиками. Мне тут еще одно в голову пришло. Если в год ареста Елены Барашковой фирме стукнуло десять лет, то сейчас предприятие должно праздновать двадцатый день рождения. Чем не повод для репортажа?

– Если только «Кадр» по сию пору жив, – слегка пригасила я пыл владельца радиостанции.

Филипп рассмеялся.