Пир на закате солнца - Степанова Татьяна Юрьевна

– Присоединяйся, – пригласил Мещерский.

– С удовольствием, но не могу. – «Угаров-сан» развел руками. – Я сюда на минуту заскочил – в баре с одним типом пересечься, долг отдать. А он где-то в пробке завис. Так что не судьба. А сейчас меня ждут. Было приятно познакомиться. – Он отсалютовал Кате. – В следующий раз – обязательно, непременно. Мусибура сямисэн!

– Это Андрюшка Угаров, – сказал Мещерский, когда прекрасного незнакомца след простыл. – Милейший парень, только пропал совсем.

– Почему это пропал?

– Так – все одно к одному. Я его давно знаю. Такие надежды подавал, такие способности имеет. А все как-то мимо. Какие-то аферы темные, долги сплошные, и женщины, женщины, бабы гирляндами виснут на нем… В общем, завертела жизнь. Думаешь, ему с нами сидеть некогда? Ошибаешься, полно у него времени. Не желает только на вопросы отвечать. Знает, я его по старой дружбе спрашивать буду: как, что? А он не желает распространяться. Хвалиться, видно, особо нечем, лучше смыться. Потому что гордый.

– А ты не спрашивай, – хмыкнула Катя. – Любишь вечно лезть не в свое дело.

Мещерский захлопал глазами, потом насупился. Катя поняла, что дала маху, – душка Мещерский обиделся не на шутку. Даже борода его как-то поникла, завяла.

– Сереженька…

– Что? – Он смотрел в свой тайский суп.

– Сереж…

– Хочешь на десерт кунжутного мороженого?

– Хочу. Сереженька…

– Ну что? – Он взглянул на Катю.

– А почему вы с этим Угаровым друг друга на японский манер «санами» называете?

Мещерский тяжело вздохнул: о-хо-хо…

– Расскажи мне еще о Борнео, об этих запретных территориях, о ваших приключениях, – льстиво попросила Катя.

Она была готова слушать снова даже о пиявках-кровососах, даже о вампирах, не существующих на белом свете, – лишь бы только он не обижался на нее. Ведь он был самый лучший, самый верный ее друг.

Утром в понедельник Катя собиралась отчитаться перед шефом о своей неудаче с интервью Олега Приходько. В подробности она решила не вдаваться, если честно, она с этими самыми «подробностями», точнее странностями, не очень-то и разобралась. А потому легче всего было просто сослаться на плохое здоровье полковника. Однако шефа на месте не оказалось – он был в управлении уголовного розыска на совещании. Вернувшись, попросил Катю:

– Надо разместить информацию в СМИ, на нашем сайте и на портале «Подмосковье»: пропал без вести мальчик двенадцати лет. Екатерина Сергеевна, у вас что-то срочное?

– Я насчет интервью с полковником Приходько…

– Это терпит. – Шеф хмурился. – Тут у нас ЧП: в воскресенье в Красногорском районе пропал мальчик. Надо подготовить оповещение для СМИ. Спуститесь, пожалуйста, в розыск, они дадут ориентировку. С ночи все районное УВД работает в режиме «Поиск». Мы должны оказать максимальное содействие в плане информационного сопровождения. Возможно, вам придется выехать туда, на место, от нашего управления.

– Конечно, не вопрос, а что, есть подозрение, что несовершеннолетний убит? – тревожно спросила Катя.

Но тут у шефа зазвонил мобильный, и вопрос остался без ответа.

Отдел по розыску без вести пропавших и неопознанных трупов располагался в пристройке. Начальника отдела Катя не знала – он был недавно назначен, перешел в главк с Петровки.

В кабинете – битком: сотрудники, совсем молодой еще начальник – в очках, в темном костюме, больше похожий на клерка из нотариата, чем на опера, и какая-то блондинка спиной к двери – рыдает, сморкается в платок.

Блондинка обернулась, и Катя узнала жену генерала Москалева Регину, с которой познакомилась только позавчера.

– Боже мой, вы? Здесь? Что случилось? – вырвалось у Кати.

Регина Москалева поднесла скомканный платок ко рту. Она тоже узнала Катю, но, казалось, не могла говорить. Лицо ее было мокрым от слез.

– Данила?

– Сынок… Он не вернулся домой. – Регина задыхалась. – Зачем я только отпустила его? Зачем разрешила… где была моя голова, чем я только думала…

– Дайте скорее ей воды. – Катя ринулась к столику с электрическим чайником, хозяйничая в чужом кабинете у незнакомого начальника, как у себя дома. Ей сейчас было не до церемоний. Она была потрясена. Как? Ведь только в субботу она видела их всех – всю их семью. И этого мальчика Данилу. Такой милый мальчишка, добрый… И вот теперь ей предстоит давать информацию в СМИ о том, что этот паренек «ушел из дома и не вернулся», пропал. А ведь под этим всегда, в девяноста пяти случаях из ста – она же профессионал, не первый год работает, что толку строить иллюзии и обманывать себя? – под этим почти всегда кроется «погиб», «убит». Убит? Сын генерала Москалева, героя «горячих точек», возможно, будущего замминистра (об этом упорно поговаривают в министерстве), убит?!

Пока Регину Москалеву, заходящуюся в истерике, отпаивали валерьянкой, Катя представилась начальнику отдела, получила у него ориентировку. С фотографии на нее смотрел Данила Москалев. Мальчик с черешнями… Она помнила его в коридоре госпиталя. Вот он стоит перед палатой Приходько, по лицу заметно – хочется ему самому попробовать эти спелые ранние черешни, но он терпит. Потому что это гостинец для раненого товарища отца. Добрый, бескорыстный мальчик…

– Так что же случилось? – Катя обняла Регину за плечи. – Успокойтесь, давайте потихоньку, подробно…

– Вы ведь здесь работаете, в ГУВД области? – Регина сжала ее руку. – Ну да, ну да, вы же говорили… Вы поможете мне? Не оставите меня? Поможете мне его найти? Он ведь жив?

– Конечно, жив. Регина, мало ли что бывает с детьми? Иногда из дома убегают, приключений разных им хочется. ОН ЖИВ, мы его найдем.

– Муж не верит, я по глазам его вижу – он уже не верит. Мы ведь вчера его всю ночь сами искали, только утром вам сообщили… Муж был в УВД, сейчас поехал на Житную в министерство, но чем они там, на Житной, сейчас могут помочь? И так весь наш район уже на ногах. А вестей никаких. Его нигде нет, Катя, вы понимаете – моего сына нигде нет. И муж уже не верит, что он… что Данила… Это меня сводит с ума, пугает.

– Когда он пропал – днем, вечером? Что произошло у вас?

– В том-то и дело, что ничего не произошло! Все было нормально, как обычно. Мы вернулись домой из госпиталя. Муж, Витя, – он нас привез, а сам поехал по делам. Я была с Данилой. Мне показалось, что он… Нет, это было уже вечером… Он был у себя в комнате, смотрел телевизор. Мне показалось, что он нездоров. Знаете, такой вид неважнецкий, ну куксится ребенок. Хотела ему температуру смерить, но он уже лег в постель. Пощупала лоб, вроде не горячий, температура нормальная. Ладно, думаю, все равно завтра воскресенье, в школу ему не вставать. – Регина всхлипнула. – Витя вернулся, мы допоздна телевизор смотрели, утром в воскресенье встали, сели завтракать. Данила что-то плохо ел, очень плохо, это на него не похоже. Я опять подумала – заболевает, наверное. Пошла за градусником, а он, смотрю, в холле, в прихожей: «Я пойду погуляю». И я подумала: пробежится по парку – у нас же парк чудный рядом, Архангельское, усадьба, подышит воздухом свежим. И я его опустила! Простить себе этого не могу. К обеду его нет, но я решила, что он встретил кого-то из ребят, заболтался. Девочка у него есть знакомая – может, к ней зашел. Пять часов – его нет, семь часов – нет. Мы с мужем забеспокоились. Но еще светло на улице, хоть и вечер. В девять я уже места себе не находила. Пропал, думаю, пропал! Если даже зашел куда-то в кино или в торговый центр, в «Макдоналдс», то все равно пора ведь… Сели мы в машину с Витей и поехали его искать. А где искать? На улицах? Мы же недавно в этот дом переехали, это государственное жилье, в поселке много домов закрыто. Адресов его школьных товарищей я толком не знаю, да и нет у него приятелей. С девочкой он в школе подружился, ее Валерия зовут… Так я полночи ее телефон у него в компьютере искала. Так и не нашла! Свой мобильный он зачем-то дома оставил. Боже мой, где же он? Что с ним стряслось? Где мой сын?!

– Он раньше у вас никогда не убегал из дома? – спросила Катя.

– Что вы! Никогда. И моя мать никогда не жаловалась на него, когда он жил у нее.

– Он какое-то время жил не с вами?

– Четыре года, пока мой муж был в командировке на Кавказе, мы решили не брать туда Данилу. Он жил у моей мамы в Петербурге, учился там в школе.

– Так, может, он к бабушке отправился?

Регина всплеснула руками:

– Ой, об этом мы и не подумали! Ну конечно, он так скучал по той своей старой школе и вообще по тому времени… Я замечала… Сейчас же позвоню маме. Но чтобы он один и так далеко, в другой город, это ведь надо на поезде… Откуда у него деньги на билет?

– Звоните, нужно проверить, возможно, он уже там, чай пьет у бабушки. – Катя была готова дать несчастной матери любую, самую утлую соломинку надежды. – Я приеду через несколько минут, только разберусь с ориентировкой.

Когда она вернулась в розыск, то по застывшему лицу Регины поняла – все напрасно. В Питере у бабушки Данилы нет.