Таможня дает добро - Воронин Андрей

—- Вот так, — приговаривал бандит. — А если будешь дергаться, я этим ножом морду тебе исполосую. А будешь хорошо себя вести, так только задницу.

Лезвие рассекло полупрозрачный трикотаж. Один из бандитов зажал голову женщины между ног.

— Начинай, Толян, а то у нее задница скоро на ветру остынет, а трахать бабу надо горяченькой. Поднимайся, сучка, с колен!

Дорогин, крадучись, преодолел глубокий, заросший травой ров и выглянул из‑за куста. Один из бандитов уже распускал ремень, при этом по–идиотски ухмылялся. В углу его губ дымился короткий окурок.

В душе Дорогина поднялась такая волна ненависти, какую он уже давно не испытывал. Времени оценить свои силы и силы противников не оставалось. Сейчас могло произойти непоправимое — то, хуже чего только смерть.

— Ты смотри, дрожит так, словно это с ней в первый раз делают, — донеслось до ушей Дорогина.

И он увидел лицо женщины, увидел искаженные ужасом глаза, которые уже ничего не видели перед собой, гримасу губ, уже не накрашенных, а перепачканных той самой помадой, которую он видел на сигаретной пачке. Каждый из мужчин, издевавшихся над женщиной, был на полголовы выше Дорогина и шире в плечах — два бандита, два ломовика, один вид которых приводил в трепет должников, из которых они выбивали деньги. Таких с наскоку, лобовой атакой было не взять.

И Дорогин, на время затаив ненависть в душе, вышел из‑за кустов. Он шагал спокойно, так, словно бы гулял по лесу и, заметив компанию, просто подошел поинтересоваться.

— По–моему, мужики, вы чем‑то не тем занимаетесь, — Дорогин говорил спокойно, почти лениво. Руки держал в карманах и медленно приближался к бандитам.

— Вали отсюда подобру–поздорову, пока цел. Толян медленно отошел от женщины и повернул лезвие ножа в сторону Сергея. Бандит был настолько уверен, что Дорогин не нападет, что даже не принял оборонительную стойку.

— Проваливай отсюда, пока в болоте не утопили!

Глаза Дорогина внезапно округлились, словно бы за спиной Толяна он увидел что‑то ужасное. Инстинктивно бандит повернул голову, и в этот момент Дорогин ударил его ногой в пах, вкладывая в удар всю ненависть. Он ощутил, как его каблук раздавил плоть. Сергей успел перехватить рукой расстегнутый ремень и, дернув за него, повалил Толяна на землю, а затем ударил бандита в лицо.

Тот замер. Но первый успех чуть не стоил Дорогину жизни. Он успел увидеть ствол пистолета, нацеленный на него, и рванулся в сторону. Прозвучал хлопок выстрела, пуля вспорола кору на ближней сосне, рана ощерилась желтыми щепками…

— Урод! Да ты… — заревел бандит и вновь выстрелил.

У него было больше хладнокровия, чем у товарища. Этот не лез в драку, а действовал наверняка, используя преимущества оружия, не подпуская к себе противника.

Еще два прыжка, кульбит, еще три выстрела, и ни один не достиг цели. Но Дорогин чувствовал, пока его спасает чудо. Блеснул в траве нож, выроненный Толяном. Сергей понял ему не успеть.

Вновь поднялся пистолет. Но, сконцентрировавшись на стрельбе, бандит забыл о женщине, которая ненавидела его, возможно, даже больше Дорогина. Женщина до сих пор была так напугана, что не могла заставить себя подняться с колен. На четвереньках она подползла к ножу, схватила его и, выпрямившись, махнула перед собой вытянутой рукой. Кончик остро отточенного лезвия рассек куртку, рубашку, из‑под нее хлынула кровь.

Бандит даже не сразу почувствовал, что ранен. Он выстрелил еще один раз, но теперь его рука уже дрогнула, Дорогин остался невредим. А затем с недоумением посмотрел на кровь, текущую под джинсами: из разрезанного живота выползали блестящие, как змеи, кишки. Их вид настолько парализовал волю бандита, что Дорогин спокойно вырвал из его руки пистолет. Ему показалось, бандит даже не заметил этого, он сел на землю и засучил ногами.

Женщина с недоумением смотрела на чистое, сверкающее лезвие ножа, она не могла поверить в то, что сама расправилась со своим мучителем.

Дорогин тем временем обыскал Толяна. Больше оружия у того не было. Заглянул в машину, вынул из багажника капроновый буксировочный трос и связал им бандитов. Толян так еще и не пришел в себя, а второй, со вспоротым животом, и не помышлял о бегстве.

— Врача… врача… — просил он.

— Ты здесь сдохнешь, урод! — произнес Дорогин, помогая женщине подняться.

Он понимал, главное сейчас увести ее отсюда, иначе она может сойти с ума. Придерживая под локоть, он вел ее по просеке.