Таможня дает добро - Воронин Андрей

Страшный крик вспорол предрассветную тишину. Таможенники отпрянули от берега, они были свято убеждены, что оба контрабандиста мертвы. Антон же, обвешанный речной растительностью, глотнув воздуха, вновь погрузился в воду и, хватаясь за густые водоросли, извиваясь ужом, пополз по дну к Двине.

Таможенники переглянулись. По воде расходились огромные волны, словно в речушку вошла средних размеров подводная лодка.

— Оказывается, один жив, — крикнул сержант. — Я ему, бля, сейчас устрою! — и таможенник побежал по берегу.

Второй же попытался ухватить лодку за нос и подтащить к деревьям. Но это ему не удалось. Заурчал мотор, и через десять секунд в устье вошла моторка, на корме которой сидел латышский таможенник, держа в правой руке автомат. К берегу он подплывать не спешил.

— Один к тебе плывет, Раймонд! — крикнул сержант, второй раз пытаясь ухватить ускользающую лодку с мертвым человеком на дне.

— Кто?

— Урод!

И тут латыш догадался, что произошло, лишь только он увидел труп на дне лодки, которая глухо ударилась бортом о его моторку.

— Ничего себе! — прошептал он.

— Сейчас второй урод всплывет, второй! Смотри там, Раймонд!

Но Антон оказался хитрее. Он прошел под водой под двумя лодками, минуты на полторы задержав дыхание. Если бы не рыбацкие сапоги и не мокрая телогрейка, он бы вполне мог вынырнуть где‑нибудь метрах в двадцати, а так он всплыл почти рядом с лодкой, за спиной у латыша.

— Мочи его, Раймонд, мочи!

Латыш медлил. И эту заминку Антон Сокол решил использовать:

— Спаси! Спаси, — закричал он, — не стреляй! Латыш наклонился, протягивая руку человеку,

просящему помощи. Взгляд Антона был таким беспомощным и молящим, что латышский таможенник потерял бдительность. Антон вцепился в рукав камуфляжной куртки и с силой дернул Раймонда. Тот свалился с лодки и ушел под воду. Путь для отступления был расчищен. Под водой Антон сбросил телогрейку, еще раз всплыл, втянул в себя воздух и что было мочи, нырнув, поплыл к спасительным кустам, нависшим над рекой.

— Ах ты, сука! — закричал белорусский таможенник, вскидывая автомат. — Ну, бля, ты же сейчас всплывешь, ты меня попомнишь!

И действительно, Антон всплыл у противоположного берега, под низко нависающими над водой кустами. Латыш тоже всплыл и держался за борт моторки, он не рисковал в нее забираться, боясь опрокинуть. Его автомат утонул.

— Ах ты, сука!

Таможенники из двух автоматов принялись строчить по кустам, не давая Антону забраться на берег. Тот встал, подняв руки.

— Плыви сюда, ублюдок!

— Нет, пусть стоит, а то снова нырнет. Держи его на мушке.

Антон стучал зубами от страха, лицо его искажала судорога. Наконец‑то латыш забрался в моторку.

— Бля, автомат утонул!

— Ты хоть место запомнил?

— Где тут запомнишь, лодку уже метра на четыре снесло.

— Этого козла искать заставим, веревку к ноге привяжем, камень к шее, и пусть себе плавает. Стой, урод, не шевелись!

— Э, была ни была, — пробормотал Антон Сокол, видя, как латыш таможенник, разворачивая моторку, направляется к нему.

Он выбрал момент, когда латыш на моторке оказался между ним и двумя таможенниками, и в этот момент рванул на берег. Если бы не низкое, топкое место, то, возможно, его план увенчался бы полным успехом и он смог бы выбраться из реки. Но Антон увяз, а когда попытался подтянуться, ухватившись за кусты, прозвучала короткая очередь. Пуля вошла ему в плечо.

Вскрикнув от боли, Антон продолжал карабкаться, неглубокая рана сил не отняла, но заставила действовать энергичней. Через секунду Сокол уже был на берегу. Таможенники поняли, сейчас контрабандист уйдет, ведь им еще предстояло переправиться через речушку, а рисковать не хотелось: Сокол‑то видел, как они убили его друга, да и злость еще не улеглась. И сержант, передернув затвор, выпустил длинную очередь.

Еще две пули вошли в тело Антона, одна в ногу, другая в бок. Антон разжал пальцы и съехал в воду.

— Погоди, бля, не стреляй, я его сейчас возьму! — кричал латыш.

Нос моторки ударил Антона в затылок, и все его тело ушло под воду. Латыш выпрыгнул из лодки, оттолкнул ее в сторону и, ухватившись за ворот свитера, вытащил из воды и грязи контрабандиста. Глаза у Антона Сокола были закрыты, изо рта текла кровь.

— Давай его сюда, Раймонд!

Латыш втащил уже почти безжизненного Антона в моторку и, неумело оттолкнувшись веслом от берега, подплыл к берегу.