ПРЕДАТЕЛЬ ПАМЯТИ - Джордж Элизабет

— Была рада повидаться с тобой. Тебе помочь поднять компьютер наверх?

— Сам справлюсь, — улыбнулся он.

И действительно справился, не испытывая, впрочем, особой гордости за то, что сбежал, как только представился шанс. Он убеждал себя, что пришел по работе, и что первым делом надо заняться именно этим, и что Дебора Сент-Джеймс, несомненно, это понимает.

Ее муж работал на верхнем этаже дома, в помещении, давно получившем название «лаборатория». Рядом находилась темная комната, где Дебора занималась фотографией. Преодолев крутую лестницу, Линли остановился на площадке, чтобы предупредить Саймона о своем приходе:

— Саймон, ты не очень занят? Можно к тебе на минутку?

Он вошел в приоткрытую дверь.

Саймон Сент-Джеймс сидел перед компьютером, вглядываясь в монитор, на котором была изображена запутанная конструкция, напоминавшая трехмерный график. Нажатием нескольких клавиш он изменил ракурс изображения. Еще несколько ударов по клавиатуре — и график развернулся на сто восемьдесят градусов. Саймон пробормотал:

— Чертовски интересно, — а потом обернулся к двери. — Томми. То-то мне показалось, что недавно кто-то звонил в дверь.

— Деб угостила меня твоим чудесным «Лагавулином». Она хотела услышать, действительно ли он так хорош, как ты утверждаешь.

— Ну и?

— Безупречен. Можно? — спросил Линли, кивая на системный блок у себя в руках.

— Извини. Сейчас. Давай поставим его… куда-нибудь.

Сент-Джеймс отъехал на стуле от компьютера и ударил металлической линейкой по коленному суставу своей изувеченной ноги, закованной в поддерживающий протез, который не выпрямился, как следовало.

— Замучился я с этой штукой! Хуже артрита. Стоит пойти дождю, как он тут же начинает заедать. Пора отдавать в ремонт. Или сразу обратиться к волшебнику страны Оз.

Сент-Джеймс говорил об этом без малейшей задней мысли, но для Линли такое спокойствие было невозможным. Все эти тринадцать лет при виде Сент-Джеймса ему приходилось собирать всю силу воли в кулак, чтобы не прятать глаза от стыда за то, что из-за него друг стал калекой.

Сент-Джеймс расчистил стол, стоящий у самой двери, сдвинув в одну сторону горы бумаг, папок и научных журналов. Между делом он спросил Линли:

— С Хелен все в порядке? Сегодня она была довольно бледной, когда уходила. Да пожалуй, и весь день выглядела неважно, как я теперь вспоминаю.

— Утром вроде была здорова, — ответил Линли, а себе сказал, что его утверждение достаточно близко к истине. Хелен действительно здорова. Утренняя дурнота не является болезнью в обычном смысле слова. — Немного устала, я думаю. Мы допоздна засиделись у Уэбб… — Тут он вспомнил, что его жена рассказала Деборе и Саймону совсем другую историю. Черт возьми, у Хелен слишком живое воображение! — Ох, нет. Пожалуй, это было днем раньше, точно. Господи, совсем замотался, ничего уже не помню. В общем, с ней все в порядке. Просто не выспалась, и это сказывается.

— Понятно. Что ж… — сказал Сент-Джеймс, но задержал свой взгляд на Линли чуть дольше, чем тому бы хотелось.

В наступившей паузе стало слышно, как по окну барабанит дождь. Сильный порыв ветра налетел на дом, тряхнул раму, словно в приступе гнева.

— Что это ты мне принес? — спросил в конце концов Сент-Джеймс, кивая на системный блок.

— Немного детективной работы.

— Это же твоя сфера, а не моя.

— Здесь требуется определенная деликатность.

Сент-Джеймс знал друга двадцать с лишним лет и поэтому не мог не услышать то, что осталось недосказанным. Он тут же спросил:

— Мы идем по тонкому льду, Томми?

Линли честно ответил:

— В данном случае единственного числа достаточно. Ты чист. То есть если решишь помочь мне.

— Ты меня успокоил, — сухо произнес Сент-Джеймс. — Только почему мне видится неприятная картина: будто я сижу на скамье подсудимых или стою на свидетельской трибуне, но в любом случае потею, как толстяк в Майами?

— Просто ты привык честно играть. Качество, которое я высоко ценю в тебе, кстати, если не упоминал об этом раньше. Однако при работе с криминальными элементами оно довольно быстро выветривается.

— То есть компьютер имеет отношение к какому-то твоему делу? — спросил Сент-Джеймс.

— Я этого не говорил.

Сент-Джеймс задумчиво теребил верхнюю губу, глядя на параллелепипед системного блока. Он более или менее представляет себе, что должен был бы сделать Линли с этим компьютером. Но вот почему он так не поступил… Благоразумнее будет не спрашивать его об этом. Сент-Джеймс с шумом втянул в себя воздух и медленно выдохнул, неодобрительно покачивая головой, что шло вразрез с его последующими словами: