Пентаграмма - Несбё Ю

– Думаю, можете, – улыбнулся в ответ гость и, достав из нагрудного кармана платок, вытер лоб. – Я пришел на встречу, не были бы вы столь любезны принести мне стакан воды?

Барбаре послышался в его голосе иностранный акцент, но какой именно, она не поняла. Его вежливая и одновременно властная манера вселила в нее твердую уверенность: перед ней крупная рыба.

– Разумеется, – сказала она. – Секундочку.

Пока она шла по коридору, вспомнила, что пару дней назад Веттерлид говорил что-то о возможной премии всем сотрудникам, если по итогам года будет хороший результат. Тогда, может, фирма раскошелится на питьевую воду, как в других заведениях. Внезапно время рывком ускорилось, но через несколько секунд снова потекло медленно, а те секунды каким-то странным образом будто выпали из ее жизни.

Она вошла в женский туалет. Включив воду, она взяла со стойки пластиковый стаканчик и сунула под струю палец. Теплая. Посетителю придется немного подождать. По радио объявляли, что температура воды в озерах Нурмарки – около двадцати двух градусов, а питьевую ведь забирали из Маридальского. Если дать ей стечь подольше, она станет холодной и приятной. Гадая, почему это так получается, она смотрела на палец. Когда вода станет достаточно холодной, он побледнеет и почти перестанет что-либо чувствовать. Безымянный палец левой руки. Когда же на нем появится обручальное кольцо? Главное – чтобы сердце к тому времени не побледнело и не перестало что-либо чувствовать. Барбара ощутила движение воздуха, но оно тут же прекратилось, и она не стала оборачиваться. Вода оставалась такой же теплой. А время шло, утекало, совсем как вода. Бред! До тридцати ей оставалось почти два года. Времени еще через край.

Раздался какой-то звук, и Барбара подняла голову. В зеркале она увидела две белые двери кабинок. Неужели кто-то зашел, а она не заметила?

Струя вдруг стала ледяной. Барбара вздрогнула. Вода поднимается с большой глубины, поэтому она и охладилась. Барбара подставила под струю пластиковый стаканчик, и тот быстро наполнился до краев. Что-то шепнуло ей, что надо поторопиться. Она обернулась и выронила стаканчик.

– Я вас напугал? – Голос звучал обеспокоенно.

– Извините, – сказала она, забыв сдвинуть лопатки. – Я сегодня что-то нервничаю. И вообще это женский туалет. – Она наклонилась за стаканчиком.

Стаканчик кувыркнулся на полу и встал на дно. В нем еще оставалось немного воды. Возможно, когда Барбара протягивала к нему руку, она увидела в круглом зеркальце воды свое отражение, а рядом со своим лицом могла бы заметить какое-то движение. Но тут время опять потекло медленно, бесконечно медленно. Напоследок Барбара успела подумать, что оно вот-вот закончится.

Белый, с рыжими подпалинами ржавчины «форд-эскорт» Харри Холе подъехал к телемагазину. Казалось, две полицейские машины и спортивное чудо Волера случайным образом раскиданы по тротуару вокруг тихого по вечерам перекрестка с громким названием «площадь Карла Бернера».

Харри припарковался, достал из кармана шпатель и положил его на пассажирское сиденье. Когда он не мог отыскать ключи в квартире, то брал с собой стамеску и кусок стальной проволоки и, прочесав окрестности, находил любимый автомобиль на Стейнберг-гате с ключами в замке зажигания. Шпатель с удобной зеленой рукояткой отлично подходил, чтобы поддеть им дверь, после чего ее без труда можно было бы открыть при помощи проволоки.

Дорогу Харри перешел на красный. Медленно. К большим скоростям организм готов не был. Желудок и голова болели, потная рубашка липла к телу. Было без пяти шесть, и он уже давно не принимал своего лекарства, но обещаний себе никаких не давал.

Вывеска сообщала, что контора «Халле, Тюне и Веттерлид» находится на пятом этаже. Харри вздохнул и посмотрел на лифт: блестящие металлические двери, автоматика, никаких решеток.

Лифт был марки «Коне». Двери закрылись, и Харри почувствовал себя закупоренным в консервной банке. Когда лифт поехал вверх, он постарался не слушать скрежет механизма и закрыл глаза. Тут же открыл их снова – на обратной стороне век словно отпечатались картины с Сестрёнышем.

Дверь в приемную открыл патрульный в форме.

– Она там, – махнул он рукой вдоль коридора, за стойку администратора.

– Криминалисты?

– Едут.

– Они очень обрадуются, если мы заблокируем лифт и перекроем выход внизу.

– Хорошо.

– А дежурная часть кого прислала?

– Ли и Хансена. Они собрали тех, кто был на этаже, когда нашли тело. Сейчас берут показания в одном из залов для переговоров.

Харри пошел по коридору. Грязные ковры, выцветшие репродукции картин в стиле национального романтизма – наверное, были у этой фирмы деньки и получше. А может, их как раз и не было.

Дверь в женский туалет была приоткрыта. Ковер скрадывал звук шагов, и Харри подошел неслышно. Он остановился перед дверью, когда услышал голос Тома Волера. Тот, похоже, говорил по телефону:

– Если это от него, то он больше через нас не проходит. Да, но я беру это на себя.

Харри распахнул дверь и увидел Волера, сидящего на корточках.

– Привет, Харри. Секунду, сейчас освобожусь.

Харри стоял на пороге, переваривая эту картину и слушая пощелкивание голоса в телефоне Волера.

Помещение было на удивление большим – примерно двадцать квадратных метров, на которых размещались две кабинки и три раковины под длинным зеркалом. От мощных ламп дневного света, белых стен и такой же плитки болели глаза. Возможно, именно из-за ослепительно-белого фона женский труп на полу походил на выставочный экспонат. Стройная, молодая на вид женщина сидела на коленях, уронив на пол лоб, как при намазе, разве что руки были под телом. Платье задралось, открывая узкие трусики танга. В швах между плитками от головы женщины до сливного отверстия в полу тянулись темно-красные прожилки крови – как будто их нарисовали для полноты эффекта.

Вес тела был сбалансирован и держался на пяти точках: запястья, колени и лоб. Ее одежда, странная поза и сверкающая кожа ягодиц навеяли Харри мысли о секретарше, которая пришла удовлетворить похотливого шефа. Снова стереотипы. Кто знает – может, шефом была как раз она?

– Конечно, но этим мы сейчас заниматься не можем, – сказал Волер. – Перезвони вечером.

Он положил телефон во внутренний карман, но продолжал сидеть на корточках. Харри заметил, что рука инспектора лежит на белой коже женщины, чуть ниже трусиков. Вероятно, для опоры.

– Любопытная картина, а? – спросил Волер, словно прочитав мысли Харри.

– Кто это?

– Барбара Свендсен, двадцать восемь лет, из Бестума. Работала здесь дежурным администратором.

Харри присел рядом с Волером.

– Как видишь, стреляли в затылок, – продолжал тот. – Вероятно, из того самого пистолета, который лежит там, под раковиной. От него еще пахнет кордитом.

Харри посмотрел в угол, где лежал черный пистолет с большой шишкой, навинченной на ствол.

– «Ческа збройовка», – прокомментировал Волер. – Чешский пистолет со специальным глушителем.

Харри кивнул. Ему захотелось спросить, не был ли этот пистолет одним из контрабандных товаров Волера и не об этом ли только что шел разговор по телефону.

– Интересная поза, – отметил он.

– Да, полагаю, она сидела на корточках или стояла на коленях, а потом упала головой вперед.

– Кто ее нашел?

– Одна из женщин-адвокатов. Кол-центр получил звонок в семнадцать одиннадцать.

– Свидетели?

– Никто из тех, с кем мы говорили, не видел каких-либо подозрительных лиц, пришедших или ушедших за последний час, и не заметил ничего странного. Единственный посетитель, который пришел на встречу с кем-то из адвокатов, говорит, что Барбара ушла из-за стойки в шестнадцать пятьдесят пять принести ему стакан воды, но не вернулась.

– Хм… Стало быть, она пошла сюда?

– Вероятно. До кухни оттуда идти куда дальше.

– Неужели по пути от стойки сюда ее никто не видел?

– Между туалетом и приемной – два кабинета, но сотрудники к тому времени уже разошлись по домам, кое-кто еще работал за закрытыми дверьми или в залах для переговоров.

– А что посетитель? Как он поступил, не дождавшись ее?

– В пять у него была встреча, он не стал ждать администратора и вышел в коридор – искать кабинет адвоката, с которым собирался встретиться.

– То есть он тут неплохо ориентируется?

– Нет, говорит, что здесь впервые.

– Хм… Значит, он – последний, кто видел ее перед смертью?

– Угу.

Харри отметил, что рука Волера осталась там, где и была.

– Выходит, убийство произошло в промежутке от четырех пятидесяти пяти до пяти одиннадцати.

– На ощупь – именно так, – сказал Волер.