Клятва смерти - Робертс Нора

— Это были мои данные, — вставил Рорк.

— Превосходно. И все же, если почему-то этот ансамбль ей не подойдет, она может его вернуть. Я его упакую и заверну. Ну а пока… «Мини-водопад», не так ли? У нас уже есть ваши данные, так что это займет всего минуту.

Ева моргнула и даже не смогла слова сказать. Луиза испарилась, и она увидела свое собственное изображение в короткой, почти прозрачной рубашке.

— Вот черт…

Адриана засмеялась.

— Она на вас отлично смотрится. Вы никогда не ошибаетесь, — повернулась она к Рорку.

— Это мы тоже купим.

Ева сглотнула, приказала себе отвернуться и не смогла.

— Вы не могли бы это выключить? Меня это как-то смущает.

— Да, конечно. — Продолжая улыбаться Еве, Адриана отключила изображение. — Не хотите ли еще что-нибудь заказать, пока вы здесь? Трикотажек у вас хватает?

— Чего хватает?

— Трикотажных лифчиков. Я знаю, на работе вы предпочитаете их классическим бюстгальтерам.

Ева открыла было рот, но не смогла издать ни звука.

— Ей не помешает с полдюжины, — сказал Рорк.

— Я об этом позабочусь.

— Я в вас никогда не сомневался. — Рорк наклонился и поцеловал Адриану в щеку. — У нас с женой ужин в ресторане. Не могли бы вы все это упаковать, записать на мой счет и отослать?

— С удовольствием. Поздравляю с удачной покупкой, лейтенант.

— Спасибо.

— Передайте наши наилучшие пожелания Лив, — добавил Рорк и вывел Еву из магазина.

— Она знает, что я ношу под одеждой. Она знает, как я выгляжу голой. Это ужас какой-то!

— Это ее работа, как она ее понимает, — возразил Рорк. — И как бы она тобой ни восхищалась, Адриана верна Лив.

— Да не в этом дело. Не в этом дело, — повторила Ева. — И люди еще удивляются, почему это я терпеть не могу ходить по магазинам. Ты что-то про вино говорил… «Разопьем бутылочку»… Так вот, я хочу этого вина. Много и сразу. Большой-большой бокал.

— Об этом я позабочусь.

Он обнял ее за плечи, поцеловал в висок, и они двинулись на другую сторону Мэдисон-авеню.

«Как это хорошо, как это правильно, — думала потом Ева, — иногда вспоминать, что у тебя есть собственная жизнь. Отойти от работы, забыть о ней хоть на несколько часов, посидеть за столиком на открытой веранде, практически на улице, теплым майским вечером, попивая хорошее вино и поедая вкусную еду, с человеком, которого любишь». Она наклонилась к Рорку.

— Считай, что это вино во мне говорит.

Рорк тоже подался к ней, их лбы почти соприкоснулись.

— Ладно.

— Ты никогда не ошибаешься, это она верно заметила.

— Насчет ночной рубашки?

— Ну, это ты себе подарок сделал, и мы оба это знаем. Не только насчет рубашки. Насчет ужина. Здесь, в этом ресторане. Насчет нас. И это хорошо.

— Да, это хорошо.

— А я делала тебе подарки, хорошие подарки? Не помню.

— Ева! — Он накрыл ладонью ее руку на столе. — Я думаю, ты прекрасно знаешь ответ на этот вопрос.

— Это вино во мне говорит.

— Возможно. А может, это я грамотно рассчитал, как нарядить тебя в эту ночную рубашку, а потом снять ее.

— Ловкий жулик. — Ева выпрямилась, откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула, глядя на спешащих мимо людей, на проносящиеся машины. Скорей, скорей, скорей… — Это хороший город, — сказала она тихо. — Не прекрасный, не идеальный. В нем есть неприятные места, есть жестокость. Но это наш город, мы оба его выбрали.

— Кстати, я никогда тебя не спрашивал, почему ты выбрала его.

— Хотела сбежать. — Ева сама удивилась своим словам и нахмурилась. — Кажется, это опять вино во мне говорит, но именно эта мысль первой пришла мне в голову. Отчасти дело было в этом. Это огромный город, он достаточно велик, чтобы проглотить меня и спрятать, если бы я захотела. Большие скорости, а мне хотелось скоростей, высоких темпов, больших толп. Работа. В то время работа была мне нужнее дыхания.

— И сейчас мало что изменилось, — усмехнулся Рорк.

— Может, и нет, но теперь я дышу. — Ева подняла бокал и отпила глоток.

— Да, теперь ты дышишь.

— Когда я приехала сюда, я уже знала. Не могу объяснить, как, но я знала: вот мое место. Да, и Фини! Он что-то во мне увидел и выбрал меня из нового помета. Я и помыслить не могла, что поднимусь до таких высот, это он меня такой сделал. Здесь было мое место, но если бы Фини перевели в какой-нибудь заштатный городишко в штате Айдахо, я поехала бы за ним.

Думала ли она об этом когда-либо раньше? Понимала это? Признавала? Ева и сама не знала ответа.

— А ты почему выбрал Нью-Йорк? — спросила она Рорка.

— Я мечтал о Нью-Йорке с детства. Для меня это был сияющий золотой приз, и я мечтал его схватить. Мне хотелось побывать во многих местах и иметь там дома, я сделал все, чтобы этого добиться. Но свою базу я хотел иметь здесь. Это был сияющий золотой приз. Я не хотел быть проглоченным, я хотел владеть. Иметь владения здесь.

Рорк посмотрел на толпу, на море машин в час пик.

— Что ж, это о многом говорит, не так ли? А потом я влюбился во все это, как мужчина может влюбиться в неотразимую и опасную женщину. Вопрос был уже не во владении, не в том, чтобы что-то доказать себе и, наверное, моему покойному папаше, а в качественно новом существовании.

— И ты перевез сюда Соммерсета.

— Да.

Ева отпила вино.

— Отцы много значат, и для этого им необязательно быть биологическими отцами. Мы с тобой оба нашли своих отцов. Или это они нас нашли, значения не имеет. Главное, это сработало.

— И ты думаешь, что Алекс Рикер потерял своего отца в тот самый день, когда узнал, что отец убил его мать. Для него это имело значение.

— Ты меня здорово изучил.

— Ты — мой любимый предмет. Поехали домой, надо поработать.

Ева ждала, пока Рорк расплачивался за ужин, и следом за ним встала из-за стола.

— Спасибо за ужин.

— На здоровье.

— Рорк? — Ева остановилась на тротуаре, внимательно заглянула ему в лицо и пожала плечами. — Какого черта, это же Нью-Йорк! — Она бросилась ему на шею и жадно поцеловала. — За то, что так хорошо меня изучил, — сказала она, Разжимая руки.

— Я куплю чертов ящик этого вина.

Ева смеялась, пока они шли к машине.

Дома Ева стянула с плеч жакет, бросила его на кресло и обошла кругом рабочую доску.

— Ты сказал Каро, что тоже будешь работать дома, — напомнила она Рорку.

— Я и буду работать. Но сначала ты мне скажешь, чем собираешься заниматься.

— Я как раз хотела тебя просить: позвони своему новому лучшему другу, пока не углубился в стратегию по захвату финансового господства над миром.

— Это ж с какой стати мне ему звонить?

Конечно, все дело в вине, подумала Ева. Чем еще объяснить, что когда она слышит эту речь, эту кельтскую музыку, она тает?!

— Гм. — Она тряхнула головой, сбрасывая наваждение. — Чтобы сказать ему, что и он, и его персональный помощник должны оставаться в Нью-Йорке. Это очень важно. И что мне хотелось бы завтра побеседовать с каждым из них.

— Завтра суббота. И у тебя гости. Ты — хозяйка вечеринки.

— А я проведу беседы с ними утром. Пибоди и Надин приедут и начнут тут бесчинствовать. Бог знает, какого барахла натащат. Я не должна в этом участвовать. Они сами так сказали.

— Успокойся, дорогая. Я должен все это сказать моему новому лучшему другу, потому что…

— Потому что он должен продемонстрировать свою добрую волю. Я склонна ему верить. Завтра утром я хочу обсудить кое-какие детали, которые могут помочь мне в ходе расследования.

— И поджарить Сэнди? А что, может сработать. Ладно, я это сделаю. Потом проведу пару часиков в заботах о мировом финансовом господстве. Ты не забыла, что завтра я улетаю в Вегас?

— Я… — Вот теперь она об этом вспомнила. — Да-да, мужская пьянка.

— Я мог бы, наверно, кое-что перетасовать и пойти утром на допрос вместе с тобой, ведь Пибоди будет занята.

— Нет-нет, ты и так слишком многое перетасовал ради меня. — Ева могла бы справиться и одна, но знала, что его это встревожит. И не без оснований, признала она. — Я возьму Бакстера.

— Ну ладно.

Прихватив с собой кружку с кофе, Ева села и стала записывать свои замечания и соображения по делу. Она заказала вторичную проверку по Роду Сэнди, включая его финансовые документы. Этот человек варился в котле Рикера, начиная с колледжа. Большой срок. Наверняка он знает, как припрятывать денежки тут и там. Может, денежки, заплаченные отцом за то, чтобы Сэнди предал сына.

Ева просмотрела отчеты электронного отдела по данным, извлеченным с телефонов и компьютеров, конфискованных в пентхаусе Рикера. На Омегу никто не звонил и не писал. Ну, разумеется. Так просто не бывает. Единственный звонок Алекса Рикера Амми Колтрейн с приглашением на коктейль, больше ничего. Ни единого контакта с участком Колтрейн или с кем-то из членов ее команды.