Клятва смерти - Робертс Нора

— Значит, началось с похоти, а потом вся эта приятная щекотка. Волнующее приключение. «Давай сегодня вечером слетаем в Париж». Волнующее предложение. И — да, вы правы, — ей пришлось перепрыгивать через множество препятствий, чтобы быть с ним, — задумчиво проговорила Ева, — и оставаться с ним. Так что любовь — или то, что она принимала за любовь, — должна была играть какую-то роль. Она влюблена, а он говорит: «Ты не могла бы оказать мне небольшую услугу?» Подумаешь, большое дело! У тебя в глазах звезды любви, ты оказываешь небольшую услугу. Кому от этого будет хуже?

— А в следующий раз услуга уже посерьезнее… И ты увязаешь все глубже, — кивнула доктор Мира. — Да, это логичная схема.

— Может, он стал просить слишком много. Для женщины это чрезмерный риск, она на такой не хотела пойти. Любовь начинает протухать. Она окончательно протухла, согласно моим источникам, как раз примерно в то время, когда старший Рикер пошел ко дну. Она поняла, что случилось, и стала спрашивать себя, что теперь будет с сыном и с ней самой.

— Схема изменилась, — опять кивнула Мира. — После падения отца Алекс стал главным.

— Она не может с этим справиться и порывает с ним. Переезжает, чтобы быть от него подальше. Хочет начать с чистого листа, она так и сказала Моррису. А Алекс Рикер потерял любовницу и ценный источник информации. Ему не повезло.

— Его отец — неуравновешенный человек, склонный к насилию. Известный преступник, влиятельный и бессовестный. Мать умерла, когда он был еще ребенком. Несчастный случай или самоубийство.

— Или убийство, — добавила Ева.

— Вот именно «или». Ему дали превосходное образование, воспитали со всеми преимуществами, какие можно купить за деньги, но он рос в закрытых школах, как в казарме. Как в тюрьме. Для Макса Рикера он не просто единственный кровный родственник, он единственный сын. Наследник, принц крови. Макс Рикер многого от него ждал. Он был вправе требовать многого. От Алекса ждали, что он преуспеет, что он — когда Рикер старший будет к этому готов — займет место отца и наденет корону. Сам Алекс, насколько мне удалось установить, человек чрезвычайно осторожный. Может, он и работает в рискованном бизнесе, но он все сделал, чтобы себя подстраховать, свести риск к минимуму, установить многослойную защиту. Его образ в глазах общества — куда более светский и полированный, чем образ его отца. У него хорошо работает пиар-служба, можно даже сказать, блистательно. Он избежал скандала. Его никто не ассоциирует с отцом, осужденным за чудовищные преступления.

— И все равно его это уязвило.

— О, в этом можно не сомневаться. Матери у него нет, только отец. Единственная родная душа. Человек, заботившийся о его нуждах большую часть жизни, заперт в тюремной камере. Значительная часть его богатства конфискована. Вы верно заметили, арест отца со всеми последствиями по времени почти совпадает с разрывом между сыном и детективом Колтрейн.

— Держу пари, паршивая у него выдалась неделя, — усмехнулась Ева.

— Наверняка он был зол, он почувствовал, что его опять предали, бросили, оставили одного. Уже не в первый раз. Мать оставила его, теперь у него отняли отца. Женщина, которую он любил, с которой был тесно связан, уезжает.

— Вы же сами говорили, он человек осторожный. А осторожный человек умеет ждать.

— Осторожный человек умеет. Но…

— Черт побери, я так и знала, что тут есть «но», — вставила Ева.

— В том, как ее убили, нет интимности, — пояснила Мира. — Нет ни страсти, ни возмездия. Холодно, расчетливо, отчужденно. Она ему принадлежала в прямом смысле слова. То ли просто как женщина, то ли как источник информации. И если ощущение, что его предали, и гнев — пусть даже холодный и сдерживаемый — заставили его убить ее, я бы ожидала хоть какого-то проявления этих чувств.

Мира отпила чай и переменила позу.

— Мог ли он удержаться и не причинить ей боль, мог ли не растянуть удовольствие? Безусловно, человек с его психологическим портретом склонен выбрать куда более удобное и безопасное место для убийства. Хотя, с другой стороны, убить ее же собственным оружием — это нечто личное, даже интимное. Это оскорбительно.

— Он доверил дело наемнику.

— Да, я считаю, это очень похоже на правду. Он очень осторожен, он привык защищать себя и свои интересы. Наемный убийца инсценировал личные мотивы. Отослал вам оружие с личным посланием. Здесь опять-таки мы видим противоречивую картину. Человек осторожный оставил бы или приказал бы оставить оружие на месте преступления. Или уж избавился бы от него. Послать его вам — это была цинично дерзкая выходка.

— Плевок в лицо, — подтвердила Ева. — Убийца гордится своей работой, ему хотелось добавить этот последний штрих.

— Верно. Скажите мне, она любила Морриса? Уж вы-то знаете.

— Да, мне кажется, любила.

Мира вздохнула:

— Тем больнее для него. Но если она любила Морриса, не верю, что она могла его предать. Это не вписывается в ее психологический портрет. Если она разорвала отношения с Алексом Рикером и нашла себе кого-то другого, она не стала бы предавать свою новую любовь.

— И это дает Рикеру дополнительный мотив. Если их личные отношения мертвы, как насчет деловых? Если у них были деловые отношения.

— Я бы сказала, если у них были деловые отношения, они тоже оборваны. Зачем ей так рисковать?

— А может, он не оставил ей выбора. Надо это выяснить. Мне хотелось бы, чтобы она оказалась чиста.

Мира протянула руку и коснулась локтя Евы:

— Да, я понимаю, как вам этого хочется. Мне тоже. Тяжко смотреть со стороны, как другу больно.

— Он верит, что я свое дело сделаю, но я не знаю, простит ли он меня когда-нибудь, если в результате я докажу, что она была гнилым колом. Приходится с этим считаться, и меня это жутко злит. Мне не пришлось бы ни о чем таком думать, если бы…

— Если бы вы его не любили.

— Вот в том-то все и дело. — Ева вскочила на ноги. — Спасибо.

— Если вам что-то понадобится, обращайтесь в любое время. Я дала распоряжение.

Ева вышла и отправилась в свой убойный отдел. Ее ждала работа.

У сына известного преступника есть свои проблемы, и одна из них состоит в том, что копам куда проще получить ордер на обыск его личного имущества. С ордером в руках и небольшой командой копов за плечами Ева вошла в пентхаус Алекса Рикера во второй раз.

Она ничуть не удивилась, увидев его в компании трех адвокатов.

Главный, назвавшийся Генри Проктором, казался престарелым государственным деятелем — седая грива, благородные морщины на лице, строгий темный костюм. Ева так и видела, как его звучный, резонирующий баритон разносится по судебным залам, обтесывая закон подобно тому, как долото обтесывает мрамор, в защиту своих высокооплачиваемых клиентов.

— Мой клиент полностью готов сотрудничать с полицией в данном деле в соответствии с духом и буквой закона.

— Вот, в соответствии с духом и буквой закона прочтите этот документ. — Ева предъявила ему ордер. — Он дает нам право на обыск дома и конфискацию любых электронных носителей информации, блоков связи и обработки данных, включая персональные и портативные.

— Один из адвокатов мистера Рикера будет наблюдать за исполнением ордера на всех этапах. Исполнение будет вестись под запись. Мистер Рикер также воспользуется своим правом записывать процесс поиска и изъятия документов и носителей. В данный момент он не будет делать заявление и не будет отвечать на вопросы.

— Я не против. Капитан Фини.

Обычно глава отдела электронного сыска не принимал личного участия в исполнении ордера на обыск. Но Ева хотела, чтобы все прошло без ошибок, а Фини сам изъявил желание принять участие в операции. Ева кивнула своему бывшему напарнику и учителю.

Его лицо грустного бассета оставалось суровым. Еве пришло в голову, что из всех присутствующих только она одна знает, какое он получает удовольствие от происходящего. Уесть Рикера — да от этого и солнце начинает светить веселее!

— Ладно, мальчики и девочки, порядок вы знаете. — Рядом с лощеными адвокатами Фини в мятом костюме и поношенных башмаках казался чуть ли не уличным бродягой. — На любое изъятое оборудование будут выданы квитанции.

— Мы были бы особенно признательны, если бы нам сообщили, когда — хотя бы приблизительно — оборудование будет возвращено. Вы должны понимать, что вся эта история причиняет значительные неудобства.

Фини почесал голову, еще больше взлохматив и без того вздыбленные седовато-рыжие волосы.

— Ну, это как получится. Не от нас зависит, понимаете?

— Детектив Бакстер, вы со своей бригадой начинайте обыск на третьем этаже. Офицер Кармайкл, берите этот уровень. Пибоди, — добавила Ева, — мы возьмем второй этаж.

Ей хотелось посмотреть спальни, частное пространство, зону личных, близких отношений. Даже самые искушенные люди обычно чувствуют себя в безопасности и расслабляются в спальне — в том месте, где они спят, занимаются сексом, одеваются, раздеваются… Ева считала, что это самое вероятное место, где Алекс мог совершить ошибку, забыть нечто такое, что могло бы связать его с убийством Колтрейн.