Империя Зла - Никитин Юрий Александрович

Корабли следовали походным ордером. В центре находились ракетоносцы, способные поразить ядерным ударом любую точку земного шара и тяжелые авианесущие крейсера. В воздухе постоянно барражировали реактивные самолеты. Крейсера ПВО и самолеты дальнего радиолокационного обнаружения отслеживали каждый кубометр воздушного пространства. Большие противолодочные корабли (фрегаты, по классификации НАТО) прощупывали лучами гидроаккустических станций водную толщу, подозрительно цепляясь к каждому окуню или дельфину: а вдруг у него на спине закреплена мина? Вертолеты, взлетевшие с БПК, таскали подводные антенны ГАС, зацепив их тросами. В составе эскадры следовали танкеры и суда материально-технического снабжения. Экранопланы с противокорабельными ракетами, ракетами-торпедами и глубинными бомбами на борту, давая по 300 миль в час на высоте 10-15 метров от поверхности океана, пугая чаек и летучих рыб, несли боевую охрану. Невидимые подлодки, которые невозможно обнаружить никакими видами чудо-техники, скрыто двигались с эскадрой, но только трое в России знали, сколько их, какие ядерные ракеты на борту, и куда нацелены их хищные клювы.

Спутники-шпионы ежесекундно отмечали как местоположение флота, так и каждый из американских или натовских кораблей, самолетов. Эскадра двигалась медленно, неспешно, холодные моря уже сменились теплыми водами, когда в штабах НАТО забеспокоились всерьез. Разведка донесла о необычной активности высших должностных лиц в арабских странах, интенсивных переговорах с участием важнейших экспертов по нефти, нефтяному бизнесу и валютным операциям.

Штатовские спутники особенно придирчиво отслеживали путь флота. На крупных цветных фото, что выходили из принтеров последнего поколения, были подробные снимки палуб не только линкоров и крейсеров, но даже маленьких юрких ракетных катеров. Специалисты не нашли ни одного корабля моложе двенадцати лет, а в их 7-м флоте самому старшему недавно исполнилось восемь. Многие поговаривали, что эти продать бы арабам, богатые придурки купят, если суметь завернуть в красивый пакет. Если продать не удастся, то на слом, в переплавку.

Русские, похоже, прекрасно знали, что за ними наблюдают из черного космоса. Один уже дважды делал непристойные жесты, задирая кулак к небу в чисто русском жесте, а потом, побаиваясь, что американцы могут не понять, переводил его на штатовский, задирая к небу средний палец.

Однако палуба оставалась неубранной, что было немыслимо в советскую эпоху. И моряки бродили между корабельными надстройками пассивные, забывали приветствовать старших по званию, плевали через борт, что строжайше запрещено всеми неписаными морскими правилами, как охотнику нельзя плевать в костер, а программисту в экран компьютера.

А в это время два корабля под звездно-полосатым флагом, огромные, как покрытые сажей айсберги, пересекали Черное море. Когда на горизонте показался берег Крыма, с первого спустили десантное судно, показавшееся ореховой скорлупкой рядом со стальной махиной корпуса.

Загремели цепи. Под скорлупкой забурлила вода, кораблик приподнялся над водой, пошел от стального гиганта, стремительно набирая скорость. За ним потянулся белый пенистый след. Десантное судно все приподнималось, увеличиваясь в размерах, наконец-то, неслось по самым гребешкам волн, едва касаясь воды, и теперь было видно насколько велико даже это стальное чудище, укрытое за непробиваемым корпусом из лучших сортов стали, утыканное ракетами и скорострельными пушками.

Полковник Виллер, командующий операцией по высадке американских командос на крымский берег, стоял на борту десантного судна, что с огромной скоростью неслось к вырастающему вдали берегу.

В лазурных полупрозрачных волнах прыгали рыбки, похожие на женские тела. Его мысли незаметно и плавно перешли на женщин, русских женщин, которые с готовностью побегут от своих нищих парней и мужей, за доллар-другой с готовностью раздвинут ноги...

Да, они победители! Сегодня их части высаживаются на землю русских. Это называется совместной украинско-натовской операцией по отработке взаимодействия по отражению нападения могучего соседа. Длинно и неверно, все равно в мире видят, как видят украинцы и русские, что на русский берег высаживается американская армия. Именно американская, а никакая не натовская. Всякие франузишки, итальяшки и немцы только бегают сзади и подают тапочки, одни когда-то разбитые и покоренные военной рукой, а другие сперва попавшие в зону влияния Штатов после победы над Германией, а потом завоеванные долларом. Высаживается американская армия! Победившая.

Полузакрыв глаза, он чувствовал ласковое южное солнце, что вызывает жар в крови. Эти русские женщины будут готовы выполнить любое желание, любое желание его матросов, ибо женщины предпочитают сильных, а американцы во всем сильнее жалких русских мужчин...

И как он будет их учить, покорных и послушных, разным американским свободам, ибо в их дикой России все еще не знают бисексуальности, зоофилии, гомосексуализма, и как эти русские женщины, скрывая стыд, чтобы не показаться отсталыми, будут делать в постели и на улице все, что он скажет, только бы не показаться неразвитыми...

Тяжелая кровь уже скопилась внизу. Он чувствовал жжение в паху, подумал, что если сегодня же не насытится, то взорвется от переполнивших его гормонов. Надо будет позвать этого здоровенного негра, как его, Флетчера. Тот, судя по отзывам старшего офицера, хорош как в парном, так и в групповом. Сам продерет так, что глаза на лоб полезут, его черное мясо так же хорошо, как у того дога, которого Виллеру приводили развеселившиеся друзья перед посадкой на корабль.

Крымский берег надвигался стремительно. Длинная и широкая полоса чистого оранжевого песка, жаркое небо, уже различимы быстро мелькающие камешки и мелкие крабы на дне...

Он крепче ухватился за поручни. Десантный корабль, почти не снижая скорости, вылетел на мелководье. В тот же миг рухнула передняя стена, превратившись в широкий поддон. Из темного чрева выпрыгнули приземистые стальные машины, пронеслись в мгновение ока на берег. В сотне шагов за полосой мокрого песка остановились, прикрывая стальными бортами высаживающихся.

Последним выехал бронетранспортер. Виллер, сидя наверху в окружении бравых коммандос, жадно подался вперед. Вот она, проклятая Россия – последний заслон на пути США к мировому господству!

Оставляя глубокие следы на мокром песке, коммандос пробежали вперед. Виллер слышал тяжелое, но ровное дыхание этих могучих тренированных парней, выращенных на свежем мясе, напичканных витаминами, лабреджастами и стимулирующими бурный рост мышц гормонами.

Каждый нес на себе помимо бронежилета, автоматическую винтовку с запасным боекомплектом, за спиной в ранце медпакеты и сухой паек, на поясе плотно сидят гранаты, фляга и штык-нож. На шлемах десантников микрофоны и наушники, можно разговаривать с каждым в отдельности, можно отдавать приказы сразу всем, никаких зеленых свистков, как у русских.

С первого взгляда даже не заметишь, что и ботинки с противоминными прокладками, и униформа нашпигована чипами, что за мили засекают затаившегося тушканчика, позволяют видеть сквозь дым и туман, и что каждый десантник несет на себе электронного оборудования на сто тысяч долларов. Все окупается тем страшным впечатлением, которое производят эти жутковатые неуязвимые машины убийства. Даже неустрашимые фанатики-террористы понимают, что выстоять против одинокого коммандос немыслимо целой группе их грязных экстремистов.

Виллер любовался своими натренированными атлетами, как дурак любовался бы какими-то дурацкими картинами или древними храмами.

Взрывая золотой песок, подбежал Эйзен, молодой и подтянутый капитан, выходец из хорошей семьи, отец владеет фабрикой по производству крема от морщин. Виллер с удовольствием смотрел на круглое румяное лицо, веселое настолько, что даже песок на три метра вокруг блестит ярче.

– Дожил бы, – крикнул Эйзен счастливо, – до этого дня мой дед!

– А что?

– Он спал и видел, как наши танки пойдут по проклятой России. И вот сейчас я иду!

Виллер усмехнулся, ему нравился наивный энтузиазм молодого капитана:

– Сейчас это считается Украиной.

– Неважно! Вчера эти земли еще были советскими. И вот сейчас вбиваем пыль... как сказал великий Киплинг: «Пыль, пыль, пыль из-под шагающих сапог! Мы идем по Африке...»

Виллер поднял голову. Яркое крымское солнце нещадно жгло, напоминая, что и здесь может быть как в Африке. По крайней мере, с водой так же скверно, хотя море вроде бы с трех сторон.

– Советская земля, – напомнил он, – теперь она зовется русской... совсем рядом. Вон там, за той рощей начинается поле, посреди которого проходит граница между украинской зоной и русской.