Белая тетрадь - Ролдугина Софья

Флирт с одноклассниками не попадал ни под одну из этих категорий. А приятельство… Зачем кому-то общение с полузнакомыми людьми, если есть настоящие друзья?

Например, такие, как Феникс.

— Приветик… — сонно улыбнулась сереброволосая равейна.

Как будто она не выспалась. Впрочем… Я задумалась. Вполне возможно, кстати. Ведь обычно огненная мастерица приходила последней, а тут — добралась до места вовремя, значит, встала рано.

Прочитав последнюю мысль в моем сочувственном взгляде, Феникс состроила обиженные глаза и почти кокетливо оправила серебристые пряди, невесомым гладким шелком взметнувшиеся от порыва ветра. Из-за этих вот прядей и постоянно витающих в облаках мыслей я сначала долго думала, что она имеет родство со сферой ветров. И промахнулась. Феникс оказалась эстилью огня, чуть ли не с рождения. Меня это всегда поражало. Третий ранг в ее возрасте, капризная стихия — и при этом идеальный самоконтроль. Феникс была спокойная, чуть отстраненная и напоказ легкомысленная — назло всем стереотипам.

А еще она была моей самой близкой подругой.

— … прием! Прием, земля вызывает Найту! Как слышно? — пропела эта самая «близкая подруга» и прищелкнула пальцами, рассыпая золотистые искры.

— А? — очнулась я. — Я что-то пропустила?

Этна посмотрела на Феникс, на Айне… И вся троица захихикала самым злодейским образом.

— Что-то ты сегодня отбиваешь лавры Феникс. Влюбилась, что ли? — шутливо поинтересовалась Айне, но взгляд ее был настороженным.

Пророчица, что с нее возьмешь. Проницательней были только телепаты.

— Нет… нет, конечно, — улыбнулась я, встряхивая головой и прогоняя ненужную задумчивость. — Просто случилось кое-что вчера… Вот я и задумалась о смысле жизни.

Я не собиралась им ничего рассказывать о вчерашних событиях. Мы с мамой еще не решили, стоит ли держать это в секрете. С самого утра мысли мои крутились вокруг совершенно неожиданных вещей, перескакивая с одного на другое. Так, как будто подсознание само гнало от себя воспоминания. 

Но тут, после ничего не значащей шутки Айне у меня словно в голове переключатель щелкнул.

Я очень четко осознала, чем могли закончиться мои вчерашние приключения. И испугалась.

А от страха я всегда становилась жутко болтливой.

— Девочки… — слабо прошелестела я, чувствуя сильное головокружение. — Мне надо вам кое-что рассказать…

Они слушали внимательно, не перебивая. О глупом опоздании на электричку, о пугающих ночных улицах, о парне шакарских кровей и о подозрительно своевременном появлении инквизиции…

Когда я закончила, голос у меня уже не дрожал, словно все эмоции выплеснулись в словах.

— То есть, — задумчиво протянула Феникс в наступившей тишине, — он тебе понравился?

Я поперхнулась глотком воздуха. Чего?! Здесь кто-то начитался романов?!

— Ну да, он в твоем вкусе: высокий, темноволосый, изящненький, — добавила Этна, механически накручивая на палец рыжую прядь. — К тому же немного опасный. И уязвимый — как от серых драпал, а?

— Немного?! — осторожно переспросила я, отступая на шаг назад. В глазах Феникс светилось странное предвкушение. Айне глядела сочувственно. Этна смотрела с превосходством — мол, она бы от инквизиции не сбежала. — Немного?! Уязвимый, говорите? Он мне чуть шею не сломал, поставил кучу синяков и вдобавок хотел вытянуть из меня энергию! Вся структура — в клочки, полгода потом по целителям — вот что такое укус шакаи-ар! Это в лучшем случае! Я же сопротивлялась, я не была открыта — он бы не стал заботиться обо мне и просто размазал бы ауру! Или мозги бы задурил так, что сейчас я бы сама за ним бежала на край света! — у меня на глазах выступили слезы запоздалого испуга. — Вы хоть думаете, что говорите? Да я больше всего на свете боюсь, что он вернется! Вы хоть представляете себе, что значить быть абсолютно беспомощной?! Да в этом ничего романтичного нет!

— Тише, успокойся, — Айне дотронулась до плеча и я сникла. Грудь ходуном ходила, как будто мне пришлось пробежать кросс на десять километров. — Может, и вправду боишься. Но рассказывала ты так, как будто…

— … как будто влюблена в него по уши, — закончила за нее Джайян. — Ты за время рассказа раз пять сообщила нам, какие у него красивые синие глаза… Ну, и хватай этого парня, раз нравится! — упрямо заявила валькирия, вскидывая подбородок. — А бояться не надо. Если что — соберемся всем шабашем и накостыляем! Или Ирвину нажалуемся — пусть приструнит гастролера!

Я мрачно посмотрела на подкравшуюся (судя по всему, давно уже) подругу. Да, она-то, может, и накостыляла бы, если что-то бы случилось. Но меня-то это вряд ли бы вылечило. А постоять за себя сама, как показало вчерашнее происшествие, я не могла.

— Ладно, — вздохнула я, проводя руками по лицу. Надо же, правда слезы оказались… — Проехали. Был шакаи-ар — нет шакаи-ар. И ловить его поздно, кто бы кому ни понравился. Скажите лучше, что мне с инквизицией делать? Я там вчера такую кашу замутила, что теперь меня точно возьмут на заметку…

Этна гневно сверкнула глазами и начала говорить что-то резкое и не очень лестное для инквизиции, но Айне жестом заставила ее замолчать. Взгляд желтых глаз был внимательным и тяжелым. Невыносимо, убийственно тяжелым. Нечеловеческим.

Мамочки, только настоящего предсказания мне не хватает для полного счастья…

Пророчица дернулась и нервно провела рукой по лицу.

— Знаешь, Нэй… Ничего не делай, — Айне рассеянно переиначила мое имя на аллийский манер. — Все уладится. Само. Не знаю, когда и как… Но уладится. При непосредственном участии твоего шакаи-ар.

— Он не мой! — автоматически огрызнулась я на пророчицу, теребившую лямку рюкзака.

Она понимающе усмехнулась и подняла брови:

— Ну-ну. Думай как хочешь, но я видела, что вы цело…

— И не лезь в мою судьбу! — рявкнула я, не давая закончить фразы.

Если пророк произнесет предсказание — это повлияет на будущее. Обязательно.

Мне такого не надо.

Феникс жалобно переводила взгляд с меня на Айне.

— Девчонки, вы же сейчас не ссоритесь, правда?

— Нет! — дернулись одновременно мы с пророчицей.

— Ну и нечего из-за всякой фигни психов гонять, — решительно встряла Этна. — Потому что сейчас мы все вместе идем на пикник. И хрен с ними, с шакаи-ар. И с мужиками вообще.

— И с инквизицией, — серьезно добавила Джайян. — С ней — самый едкий хрен.

К великому сожалению, моя физическая форма всегда оставляла желать лучшего. На минимальные нагрузки сил еще хватало, но стоило произойти чему-нибудь из ряда вон выходящему, требующему настоящих усилий — и организм подводил. Ноги уставали уже на третьем часу пешей прогулки, дыхание сбивалось — зато во мне просыпалось что-то вредное и мрачное, жутко недовольное жизнью.