Иди куда хочешь - Олди Генри Лайон

— Вот именно, — хмуро кивнул Грозный. — Если он. Проклятие: почему всегда сбывается именно то, во что не хочется верить?!

* * *

Торжественно завывают карнаи. Грохочут панавы^[30] высотой до пояса рослому барабанщику. Медленно раскрываются створки ворот Голубого Лотоса, дабы с почетом впустить в город долгожданное посольство. Седобородые брахманы отдают храмовым служкам последние приказания: куда поставить почетную воду, куда — воду для омовения, куда — ритуальное угощение и медвяный напиток для гостя.

Площадь перед воротами усыпана благоухающим ковром цветов, и вдоль стен толпится празднично одетый народ: встретить знаменитого Кришну хотели многие, но далеко не всех пустили на площадь.

— Едут, едут! — слышатся издали радостные клики.

Раненым вепрем взвивается медь карнаев, надрывается барабанная кожа, ворота распахиваются шире — и взорам собравшихся является жемчужного цвета колесница, влекомая четверкой белоснежных иноходцев.

Черный Баламут стоит в «гнезде». О чудо! — на вид ему никак нельзя дать тех без малого пятидесяти лет, которые он успел прожить в бренном Втором мире: строен, гибок, ни единой морщинки на смуглом, почти черном лице.

Юноша.

Воплощенная прелесть.

Собственно, а чего вы ждали, почтенные?! Как-никак полная аватара самого Опекуна Мира!..

Вот только на торжественный прием и приветственные крики Черный Баламут не обращает никакого внимания. Стоит истуканом, безразлично глядя прямо перед собой, и даже не улыбается.

Возможно ли?!

На середине площади колесница замедляет ход, и к ней тут же спешат встречающие, желая почтить гостя щедрыми дарами. Косой взгляд на угощение и почетную воду, брезгливые складки уродуют чело, и Кришна слегка трогает своего возницу за плечо.

Сута поспешно сдает назад, прочь от хастинапурцев с их дарами и недоумением, и упряжка Кришны, каким-то чудом обогнув загораживавших ей дорогу людей, устремляется дальше по улице! Вслед за ней мчится, не сбавляя хода и едва не задавив двух замешкавшихся служек, вторая колесница, багрово-красного цвета, а там уже вовсю грохочут копыта конной полусотни сопровождения.

Старик брахман, которому была поручена встреча посла, не выдержал и заплакал. Мелкие старческие слезы катились по его щекам, ныряя в ущелья морщин, но старик, казалось, не замечал этого.

— Позор… неслыханно… — беззвучно шептали дрожащие губы.

Не будь самоубийство тягчайшим грехом, дваждырожденный знал бы, что ему делать.

* * *

— Отец, ты слышал?! Кришна въехал в Хастинапур, но пренебрег священными дарами!

— Может быть, наши люди чем-то обидели его?

— Чем? Все шло согласно ритуалу… Знаешь что, отец? Давай-ка я сам встречу Черного Баламута! Мы ведь всегда считали его нашим другом и союзником

— не мог же он столь резко переметнуться на другую сторону! Я поговорю с ним!

— Хорошо, Боец. Ты уже давно не мальчик и умеешь подбирать слова. Иди.

Когда за сыном закрылись двери, раджа медленно провел рукой по лицу, словно стирая с него липкую паутину.

— Кажется, мы все забыли об одном, — задумчиво произнес Слепец, уставясь бельмами в одному ему видимые дали. — Кришна не только наш друг… или враг. Он с самого начала больше бог, чем человек. А пути богов неисповедимы…

— Я приветствую тебя, друг мой Кришна! Прошу, войди в мое скромное жилище и будь моим гостем! Вода для омовения и стол уже ждут тебя. Может быть, ты желаешь чего-то еще? Только скажи — и я все исполню!

Мгновение поколебавшись, Черный Баламут коротко кивнул и последовал за Бойцом. Дворец, который сын Слепца скромно именовал «жилищем», гостеприимно распахнул перед ними узорчатые двери, дохнув навстречу ароматом гандхарийских благовоний.

Войдя в пиршественный зал, Кришна остановился как вкопанный перед столом, уставленным яствами, и небрежно отмахнулся от слуг, спешивших к нему отовсюду.

— В чем дело, Кришна? — Изумление Бойца было неподдельным.

— Не пристало мне пользоваться гостеприимством и вкушать пищу в доме врага, — холодно ответил Черный Баламут.

Это были первые слова, произнесенные им с момента въезда в Город Слона.

— Врага? С каких пор мы стали врагами, Кришна? Что случилось?!

И тут прекрасное лицо Черного Баламута неожиданно ожило, алый рот изогнулся улыбчивым луком, и гость наконец взглянул в глаза хозяину.