Истребивший магию - Никитин Юрий Александрович

– Вон там снова мостик. Просто один пролет провалился. Видимо, у того парня задница была тяжеловата… Хотя это его не спасло.

Она вскрикнула:

– Пролет? Какой пролет, если тут начало, а там конец? Самого моста нет вовсе!

– Зато сохранилась веревка, – обронил он.

– И что?

– Можно по ней.

– Что?

– Повторяю для глухих, можно по одной веревке.

– Здесь одна и есть, – заметила она язвительно.

– Я имею в виду, – пояснил он, – ручками, ручками…

– А ноги?

– Пусть болтаются в воздухе, – разрешил он. – Длиннее вырастут.

– Я длиной своих довольна, – сухо сказала она.

Он снова подумал, посопел и сказал решительно:

– Не возвращаться же! Хватайся за меня, а я пойду по веревке. Ручками, как уже сказал.

Дрожь пронзила ее с головы до ног, голос сорвался на писк:

– Ни за что!

Он пожал плечами.

– Ладно, ты не ребенок, сама сказала. И у тебя своя дорога. Прощай, было весьма интересно, весьма…

Он решительно взялся за веревку, но, прежде чем его ноги соскользнули с уступа, Барвинок прыгнула ему на спину и крепко обняла за шею.

– Ладно! Но если убьемся, ты у меня наплачешься.

– Хорошо, – согласился он.

Она закрыла глаза, ощутив, что он повис на руках и начинает двигаться, перебирая ими по веревке. Долго терпела, как показалось, наконец открыла глаза, руки волхва прямо над нею, ставит ладони близко одна к другой, потому и так медленно, а веревка дрожит, натянутая настолько туго, что…

Холод пробрал ее до мозга костей, на веревке уже начали рваться мелкие волоконца. Как раз под руками Олега тихонько щелкают, но рвутся и рвутся, сперва медленно, потом чаще и чаще…

Она открыла рот и хотела предупредить, но язык не желал поворачиваться, а пальцы занемели… к счастью, иначе бы уже разжались. Веревка сухо треснула, они полетели вниз, и тут Барвинок наконец-то завизжала. Их несло, несло, несло и наконец со страшной силой ударило, но почему-то ударило только Олега в правый бок, а она сумела удержаться на его спине.

Олег все так же держался за веревку, теперь уже за один конец. Всхрюкнув недовольно, он начал подтягиваться и с усилием всползать наверх. Барвинок продолжала визжать, а потом до нее дошло, что они повисли, так и не долетев до дна страшной пропасти.

Она сперва повернула голову и посмотрела опасливо вниз, сколько осталось до дна, потом взглянула вверх и пискнула в ужасе: им никогда не добраться так высоко!

– Олег, – проговорила она дрожащим голоском, – я не могу разжать руки! Они… у меня не разжимаются.

Он спросил хрипло:

– А зачем… разжимать?

– Вдвоем не подняться!

– А я вот попробую, – буркнул он и продолжил подъем.

Она висела на нем, как клещ на породистой собаке, Олег поднимался медленно, однако без остановок на отдых. Барвинок не верила глазам, но спасительный уступ приближался, приближался. У нее затеплилась надежда, что все обойдется, случится чудо и они спасутся, но Олег впервые остановился.

Она прошептала ему на ухо испуганно:

– Только не разжимай рук!.. Только не разжимай!

– Не буду, – пообещал он. – Ты тоже… это… держись…

Голос его был отстраненным, она спросила пугливо:

– Что-то случилось?

– Да, – ответил он задумчиво. – Не понимаю… почему за слоем песчаника идет слой базальта, хотя на том конце расщелины наоборот?.. В смысле, за базальтом сразу песчаник? Или там не эта часть ущелья? Тогда как это получилось?

Она прошипела ему в ухо:

– Ты с ума сошел?

Он подумал и ответил с некоторым сомнением:

– Вроде бы нет. А ты? Представь, твое платье разорвали пополам, ты смотришь на половинки, но одна из полотна, а вторая почему-то из сукна…

– Поднимайся! – прокричала она ему в ухо. – Ползи вверх! Все потом…

Он тяжело вздохнул и сказал с безнадежностью:

– Когда? Мирские заботы ка-а-ак набегут… И только вот в такие минуты, когда прямо носом тычешься в загадку…

Он еще раз вздохнул и в три могучих рывка поднялся на уступ, где Барвинок кое-как сползла на спасительно ровные камни. Ужас, что и как он о ней подумает, когда она, как последняя девка, висела у него на шее, словно предлагала свои услуги! Хорошо хоть платье еще цело, а то придумал насчет разорванного пополам… Наверное, наконец-то вспомнил, как она стыдливо и грациозно зажимала ладонями, старалась свести половинки воедино. Может быть, у него запоздалые реакции, и вот только теперь начинает проявляться чисто мужская реакция на то, как она тогда стояла перед ним, испуганная и восхитительно трепещущая, с разорванным от подола и до пояса платьем…

Олег лег спиной на камни и, раскинув руки так, что одна свисает над краем пропасти, вперил тоскующий взгляд в небо.

– Кучерявые, – сказал он задумчиво, – как взбитые сливки – к хорошей погоде. С рваными краями – к холодному ветру. А вон те раздерганные, что выше всех, – что означают? Они всегда одинаковые…

Она прошипела раздраженно:

– Не забыл, куда идем?

– Как забыть, – ответил он грустно, – об этом только и талдычишь.

Она задохнулась от негодования.

– Я?

– А кто же? – спросил он с недоумением. – Впрочем, может быть, внутренний голос снова начинает такие штучки… гм… Дело в том, что, когда начинаю думать над разными делами, он просыпается и начинает лезть с советами. Ну, как вот ты, только не такой наглый.

– Ну ты и свинья, – сказала она искренне. – Я только хотела восхититься, какой ты сильный и благородный, а ты, свинья поганая, все испортил!

Он небрежно отмахнулся.

– Да что толку с силы… Бык еще сильнее. Я – умный, даже мудрый временами. Вот мыслю, мыслю… Ты вот не мыслишь, сразу глупости делаешь, а я сперва всегда мыслю, потому что мыслитель, а не дурак с крепкими кулаками. Ну ладно, если ты уже наотдыхалась, можно и дальше. Ты наотдыхалась?

Она ответила злобно:

– Да! Уже не влазит больше твое отдыхание!

– Тогда пойдем, – сказал он со вздохом. – Я сам, понимаешь, больше люблю лежать и мыслить, мыслить, мыслить…

Он легонько всхрапнул на последнем слове, вздрогнул, дико огляделся и быстро поднялся на ноги.

В стене то и дело призывно чернели трещины, волхв проходил мимо, не поведя даже глазом, но возле одной вдруг замер. Барвинок смотрела с непониманием, как он что-то нюхал, двигал бровями, потом махнул рукой.

– Может быть, там на другой стороне выход?

– И что?

– Сократим дорогу.

– А если его нет?

– Вернемся, – объяснил он. – Зато прогуляемся. По пещерам ходить так интересно… Не поверишь, но там часто живут такие дивные звери, вообще не вылезают наружу!

– Какая жалость, – сказала она саркастически. – Я не переживу! А как ты такую потерю выносишь?