Демон пробуждается - Сальваторе Роберт

На роль палача, подумал Джоджонах.

— На роль человека, который вернет то, что принадлежит нам по праву.

Отец Маркворт, казалось, читал мысли магистра. Джоджонах бросил на него внимательный взгляд, пытаясь понять, не использует ли аббат магию, чтобы проникнуть в его сознание.

— Квинтал послужит церкви, станет орудием нашего правосудия, — обычно старчески дрожащий голос отца Маркворта на этот раз прозвучал на удивление твердо.

Магистр понимал, в чем причина столь непримиримой позиции аббата. Не в самом факте того, что Эвелин совершил преступление и скрылся; такие случаи бывали и раньше. И даже не в количестве украденных камней; на каждом из тайных аукционов регулярно продавалось вдвое больше драгоценностей, однако это никого не волновало. Вот разве что большой кристалл аметиста внушал некоторые опасения и то лишь потому, что его магические свойства так и не были изучены. По всему выходит, что этот глупец Эвелин не представлял собой никакой серьезной угрозы для Ордена и к отчаянным шагам отца Маркворта подталкивало совсем другое. Он стоял на пороге смерти, и его главным противником было время. Ему не хотелось уходить, потерпев поражение, а именно так это выглядело бы, если бы ненаказанным остался разгуливающий на свободе предатель Эвелин.

— Уверен, что мы очень скоро выследим Эвелина, — сказал аббат.

— Если Квинтал не будет и дальше так упорно сопротивляться, — осмелился заметить магистр Джоджонах.

Маркворт издал нечто среднее между смешком и кашлем.

— Эта техника уже не раз опробована: не давать спать, морить голодом, наказывать и поощрять в зависимости от реакции. Таким образом концепция добра и зла, долга и ответственности систематически замещается принципами, которыми Квинтал станет руководствоваться, выполняя свою задачу. Он — орудие для достижения одной-единственной цели. Жаль его, конечно, но Эвелина Десбриса жаль даже больше, — и с этими неожиданными словами отец Маркворт удалился.

Глядя ему вслед, Джоджонах содрогнулся; он явственно ощутил, какая холодная, бесчувственная аура окружает аббата. И тут же его внимание привлек новый удар кнута.

— Как тебя зовут?

— Кви…

Бедняга явно заколебался. Даже находясь высоко на балконе, Джоджонах почувствовал, что они близки к намеченной цели.

Де’Уннеро сделал шаг вперед, вглядываясь в лицо несчастного. Наверно, он тоже заметил изменение в манере его поведения; может, разглядел какой-то особенный блеск в глазах Квинтала. Держась за перила, Джоджонах наклонился, прислушиваясь к каждому слову и тону, которым они были произнесены.

— Карающий Брат, — ответил измученный Квинтал.

Магистру Джоджонаху не очень нравилась эта техника — да и та цель, ради которой она применялась, если уж на то пошло, — но одно он должен был признать: она эффективна.

ГЛАВА 26

СМОТРИТЕЛЬ

— Что ими руководит? Страх? Зависть? Или просто внутренний голос подсказывает им, что я другой породы? Конечно, им неизвестно, что я провел годы в Тол’алфар, но они нутром чувствуют, что жизненные цели у нас разные.

Размышляя над собственными словами, Элбрайн откинулся на спинку кресла и машинально соединил кончики пальцев «домиком».

Когда он снова поднял взгляд, дух дяди Мазера по-прежнему терпеливо мерцал в глубине зеркала.

— Джуравиль предупреждал, что меня ждет что-то в этом роде, — продолжал Элбрайн. — Логично, ничего не скажешь. Жители приграничья вынуждены держаться друг за друга, и это неизбежно порождает некоторую изолированность от всего остального мира. Они постоянно в напряжении, и страх мешает им отличить, кто друг, а кто враг.

Я ощущаю это каждый раз, когда захожу в таверну. Они не понимают меня и, следовательно, опасаются. Да, дядя Мазер, скорее всего, ими движет страх. Чему они могут завидовать? По их меркам, я беднее любого жителя Дундалиса, — он рассмеялся, провел рукой по светло-каштановым волосам и повторил: — По их меркам…

Да, эта изолированность фермеров огорчала его; сидят по своим хижинам, боясь нос оттуда высунуть. Конечно, в некотором смысле им жилось лучше, чем ему: они спали на мягких постелях, купались в специально вырытых, чистых водоемах, заготавливали еду впрок. Но по меркам самого Элбрайна, у него перед ними было два неоспоримых преимущества, которые он не променял бы ни на какие сокровища в мире.