Лунный воин - Гурова Анна

Он приподнял голову, оглянулся – и обнаружил, что лежит на чужой веранде, заботливо укутанный плотным одеялом из козьей шерсти. В саду царила безмятежная тишина. Было слышно, как срываются с веток желтые листья и с царапающим шорохом падают в сухую траву. Где-то в доме разговаривали женщины. Звякнула посуда, кто-то приглушенно хихикнул. Неожиданно громко и близко прошлепали тяжелые шаги.

– Проснулся? – раздался знакомый недружелюбный голос.

На веранду вышел староста Мамуши. От него несло перегаром, под глазами набрякли мешки. Длинные усы придавали ему особенно скорбный и торжественный вид.

– Ночью меня разбудили сыновья – дескать, лес горит! – без предисловий заговорил он, грузно садясь на край веранды. – Вышел я на крыльцо, гляжу – над горой поднимается огненный столб до самых облаков. Вся Сасоримура ночь не спала – стояли, смотрели да гадали, что мокквисин там такое учудил. Я-то втайне думал – мокквисин жжет свою хибару, следы заметает. Ан нет. Уж и пожар начал угасать, как вдруг выходит из лесу чумазый мальчишка с кошкой на руках. Люди его окружили, спрашивают, что стряслось, а он словно не в себе. Только и удалось от него добиться, что все умерли – и чародей, и его ученики, и бесовский волк, – Мамуши сплюнул в траву, – а потом упал без памяти…

– А где кошка? – спросил Мотылек, садясь и скидывая одеяло. Пока он спал, кто-то переодел его в чистую просторную детскую рубашку.

– Бес ее знает – убежала, наверно, – безразлично ответил Мамуши. – Нет, вроде бы какая-то старуха ее забрала. Давай, малец, не запирайся. Кто убил чародея и остальных? Надо разобраться… пока за нас другие не разобрались.

Мотылек потер лоб. Вспоминать ночные события не хотелось.

– Да я все забыл…

– Ах, забыл? – сердито оборвал его Мамуши. – Так я тебе напомню. Пока ты валялся без памяти, мы с нашим шаманом сходили до Скорпионьей Долины – и вот что там увидели. Дом сгорел на угли. Все пристройки, сараи – ничего не осталось, один пепел. А посередине пожарища торчит обгорелый труп мокквисина, насаженный на железный штырь. Штырь воткнут в столб, и знахарь на нем, как утка на вертеле. Шаман это все как увидел, едва не окочурился. Сказал – ничего не трогать, к трупу не прикасаться, штырь не вынимать. И вообще на это место больше никогда и никому не ходить. Пусть его лес очистит, если сможет. Так-то. А ты – не помню, забыл…

– Это не штырь, – вздрогнув, прошептал Мотылек, – а кочерга.

– Значит, кочерга? И кто же на нее знахаря насадил? Ну, рассказывай.

– Не знаю, – упрямо повторил мальчик. – Не видел.

– Слушай, ученик мокквисина, – угрожающе произнес староста. – Я тебя в дом пускать не хотел. Шаман сказал, что тебя надо немедленно выгнать из деревни. А лучше – убить. Потому что кто знает, какие на тебе чары? Может, ты – сам знахарь в ином обличье? Или какой-нибудь из его демонов? И многие были с шаманом согласны. Но я решил иначе. Сказал – до утра запрем в сарае, а утром отвезем в Йогарасу. Потом мои бабы раскудахтались: «Бедненький, умыть, переодеть…» А начали тебя мыть, смотрят – у тебя вся одежда в крови! И кровь не твоя! Так что лучше отвечай, не то…

Мотылек вздохнул. Он понял, что Мамуши не отстанет.

– Ну… – начал он, подбирая слова. – Там был какой-то квисин. Очень сильный и свирепый. Или даже не один, а два. Учитель Кагеру хотел этого квисина захватить… и посадить в мое тело… и тут все загорелось… Ох, не знаю. Не мучайте меня! У меня в голове все перемешалось!

И Мотылек очень честным взглядом заглянул в темные глаза старосты. Сил что-то выдумывать не осталось.

– Гм, – промычал староста. – Так это ты его убил?

– Нет! Вы что?! Это квисины!

– Значит, шаман верно угадал – мокквисин наконец вызвал какого-то беса, который оказался ему не по зубам, и получил свое… А бес, значит, в тебя вселился, и…

– Это не я! Не я!

– Да хоть бы и ты, – равнодушно сказал Мамуши. – У нас тут любой был бы счастлив проткнуть Кагеру кочергой. Он нам всем осточертел. Если бы его здесь так не боялись, давно бы сами подожгли. Знаешь, что он тут удумал несколько лет назад? Предложил мне продавать ему деревенских мальчишек. Дескать, в ученики. Я едва его умолил не делать этого… Хоть не в моей деревне. Видали мы таких учеников! Привезет мальчишку откуда-нибудь издалека, как тебя, а потом мальчишка бесследно исчезает…

Староста сорвал травинку, задумчиво пожевал ее и сказал:

– Ты, парнишка, родился под счастливой звездой. Во-первых – в живых остался. А во-вторых…