Лунный воин - Гурова Анна

Глава 3

Письмо от Имори

Прошел месяц, потом второй. Зарядили холодные дожди, высоко в горах заалели клены. Головастик притащил в каморку жаровню и грел на ней одеяла на ночь, а по утрам у мальчиков все равно зуб на зуб не попадал. Дни проходили однообразно, в тяжелом труде. Мотылек с Головастиком собрали урожай, распахали на зиму огород, обтрясли с овощей землю, просушили их, перебрали и сложили в кладовку. Кагеру часто уходил с Тошнотником в лес на два-три дня. Иногда брал с собой Головастика – и тогда Тошнотник оставался сторожить Мотылька, по ночам лежал у него на пороге и смотрел на него, раскрыв пасть. Мотылек от страха не мог спать и мечтал, чтобы Кагеру вернулся как можно скорее. Проголодавшийся Толстый целыми днями выл и рычал в своей клетке, распространяя волны жара и зловония. Однажды Кагеру с учеником не возвращались целых пять дней. А на шестую ночь в долине случилось нечто необычное для этих мест – подземный толчок. Земля задрожала мелко и противно, закричали птицы, забренчали горшки и кастрюли на кухне, с треском разбился кувшин… Тем же вечером Кагеру вернулся из леса, почему-то устроил Мотыльку выволочку и больше надолго не уходил.

– Почему вы меня ничему не учите? – то и дело спрашивал его Мотылек. – Головастика вон учите, а меня нет! Вы же обещали! Я тоже хочу стать знахарем!

Мотылек действительно принял решение – научиться колдовать. Для начала превзойти туповатого Головастика, затем постичь все хитрое колдовство мокквисинов, а потом с его помощью удрать из Скорпионьей Долины. Это был замечательный план, одна беда – ему препятствовал Кагеру. В ответ на навязчивые просьбы Мотылька научить его «чему-нибудь этакому» он только молча пожимал плечами или привычно отправлял младшего ученика на кухню.

Однажды Головастик вернулся из Сасоримуры и сказал учителю, что его ищет какой-то чужак.

Знахарь регулярно посылал Головастика в деревню – прикупить всяких хозяйственных мелочей, обновить запас круп, чая, соли, а заодно проведать, какие в мире новости.

– В доме Мамуши сидит гонец, – объявил Головастик, бухнув на пол тяжелый короб с покупками. – Говорит, привез вам письмо.

– Ну и где оно? – зевая, спросил Кагеру.

Все с утра сидели дома и томились от скуки. На улице моросил мелкий противный дождь, деревья в лесу терялись в сырой дымке. Спутанные волосы Головастика блестели мириадами крошечных капель.

– Дак не отдает. Сказал, отдаст только лично господину знахарю в руки. Дескать, ему позарез надо с вами поговорить.

– Надо ему, – проворчал знахарь. – Видали, какой барин. А почему он сам сюда не пришел?

– А его никто не согласился досюдова проводить.

– А дети старосты?

– Он их не пустил. Я подслушал, как дядька Мамуши советовался в саду с бабкой, – мстительно добавил Головастик, – послать старшего или не надо? Мокквисин его, говорит, силком не удержит, у нас уговор. А бабка сказала – все равно не пускай. Силком не удержит, так обманом. Он, говорит, любого ребенка может зачаровать – парой слов с ним перекинется, и парень сам захочет у него остаться…

– Ну уж, «парой слов», – пробормотал польщенный Кагеру. – Это преувеличение. А сам ты этого гонца что не привел?

– Прикажете – тогда и приведу, – не поддался на провокацию Головастик. – Почем мне знать – может, он имперский шпион.

Сихан ухмыльнулся.

– Ладно, пес с ним, со старостой, и с его парнями тоже. Расскажи, что за гонец?

– Такой, на хорька похож. Дерганый, словно у него шило в заднице. По платью – княжий слуга. На лбу белая косынка. Да он тут уже бывал, прошлой весной…

– А, так я его знаю – это доверенный слуга Имори! – оживился Кагеру. – Так… Говоришь, белая косынка? Траур, что ли?

– Во-во, траур. И в дом он не пошел, сел у старосты на веранде, чтобы дух неупокоенного мертвяка за собой не потащить. Чудно, что его гонцом послали. Ему бы взаперти сидеть до конца положенных дней, а он через всю страну…

Кагеру нахмурился.

– Придется нам всем развлечься – прогуляться до деревни, – сказал он, подумав. – Да, и тебе тоже, Мотылек. Тошнотник мне, возможно, понадобится, а одного я тебя тут не оставлю – вдруг опять «заблудишься»…

Так Мотылек наконец отправился в желанную Сасоримуру – правда, в компании Кагеру, Головастика и Тошнотника. Хорошо хоть Мисук не увязалась.

Гонец, тощий человечек в добротном дорожном кафтане, поджав ноги, сидел на веранде в саду у старосты. Перед ним стоял поднос с чайным котелком и двумя чашками. На краю веранды, свесив ноги, пристроился Мамуши, который о чем-то его расспрашивал. При виде Кагеру, входящего в калитку, староста сразу умолк и принял свой обычный скорбный вид. Гонец же встрепенулся и подскочил с таким видом, словно у него камень с души свалился: