Золотой ключ. Том 1 - Эллиот Кейт

Сарио перенес на верстак чистую мраморную плитку — на ней он будет готовить краски. Рядом разложил и расставил мастихин, закупоренные горшки и бутылочки с пигментами, вином, соком инжира, гвоздичным маслом, шафраном и льняным семенем; три пустые склянки, кисти, баночку с воском и уголек. Этому угольку поручается важная роль — перенести образ из реальности Луса до'Орро в реальность этого мира.

Он уже вполне отчетливо представлял себе будущий бордюр.

Скрип щеколды прервал его размышления. Сарио обернулся и с удивлением увидел, как отворилась дверь и в его атслиерро вошла Сааведра собственной персоной.

* * *

К ней не сразу вернулся дар речи. А когда вернулся, слова хлынули потоком. Она и сама не понимала, что говорит, — что-то бессвязное, бессмысленное, невразумительное.

А Сарио, казалось, понял. Отдельные слова проникли в сознание. Оцепенение спало, настороженно-отстраненное выражение на лице сменилось осмысленным.

Но он ничего не сказал.

— Фильхо до канна, — бросила она едва дыша. — Жаль, что это не ты пришел в Галиерру. Жаль, что это не ты пробил Ключом Пейнтраддо.

— Почему? — спросил он. — Ты желаешь мне смерти? Для этого мало испортить портрет. К тому же он не настоящий. Сааведру потрясло его равнодушие.

— Да, это правда… Он у меня!

— У тебя? — Он едва заметно качнул головой. — Если ты в этом уверена, поди пробей или сожги его, а потом возвращайся крыть меня на все корки.

Она ахнула от изумления.

— Так это копия.., вторая копия…

У него побелели губы, возле рта пролегли глубокие складки.

— Да, я неплохо делаю копии. А что тут удивительного? Все эти годы нам ничего другого не позволяли.

— Сарио… Сарио, он мертв! Он сдвинул брови.

— Сожалею. У меня что, недостаточно скорбный вид? Я не отдаю усопшему должных почестей, какая постыдная компордотта!

И тут она увидела печаль — в его глазах, в неестественной позе. Все его мышцы одеревенели от напряжения, казалось, он уже никогда не сможет нормально двигаться.

— Так ты знал? — поразилась она. — Ты и раньше верил, что он на это способен?

— Я верил в себя, — тихо молвил он. — Как он и хотел. — Складки у рта углубились, набухли желваки. — Эйха, Ведра, наверное, он все понимал. Кажется, я тоже. И все-таки даже пальцем не пошевелил, чтобы его спасти…

— Наверное, они хотели уничтожить его Пейнтраддо Чиеву.

— Нет, они хотели уничтожить его самого. Чиева до'Сангва. — Он поднял мастихин, сдавил рукоять. — Еще одна жертва.

— Тебе. — Ей хотелось плюнуть ему в лицо. — Во имя тебя.

— Во имя моего Дара, — прошептал он. — Моей Луса до'Орро. — Он впился взглядом в ее лицо, протянул руку. — Ведра, граццо, помоги мне, утешь…

— Утешить? С какой стати? Это был твой выбор. Ты знал, на что шел.

Он съежился, в руке дрогнул мастихин. Сааведра оскалила зубы.

— Я хочу, чтобы ты страдал.

— Я страдаю.

— Мало! Я хочу, чтобы ты корчился и орал.

— Эйха, Ведра… Пресвятая Матерь, Всемилостивейшая Матерь… Он смежил веки, поднял мастихин над головой.

— Мой Дар слишком слаб, я не в силах вернуть Раймона, не могу его оживить своим искусством… Я бессилен!

И тут она испугалась, что он затеял страшное, что хочет вонзить мастихин себе в грудь. Гнев, душивший ее, уступил немного места жалости и страху. Сарио никогда не лгал ей.

— Сарио! Сарио, граццо… — Она устремилась к нему, протянула руку. — Отдай мастихин…

Он выбросил вперед свободную руку, схватил ее за запястье, рванул к себе, выкручивая, поворачивая ладонью вверх. А потом полоснул ножом. Рассек ей кожу на пальцах.

— Ты Одаренная, — прошипел он. — Помнишь, как Раймон жег картину, в которой были далеко не все необходимые вещества? Сейчас будет то же самое, только не со мной, а с тобой. Сейчас я покажу, кто ты такая!

Сарио отпустил ее и повернулся к мольберту. Сааведра так неожиданно получила свободу, что отшатнулась назад, наткнулась на стул и вместе с ним рухнула на пол. Юбки задрались до колен, окровавленная рука скользнула по полу.

— Матра! — воскликнула она. — Матра эй Фильхо! Сарио взмахнул мастихином, и на картину брызнула кровь. На образ Сааведры. На свежие краски.

— Что ты делаешь?

— Номмо Матра эй Фильхо, я всегда говорил, что ты иная, — заявил он. — Не такая, как все. Не знаю, в чем тут дело, не знаю, откуда взялся наш Дар. Может, от родителей? Или при зачатии святая искорка зажгла семя? Или что-то в крови?