Богадельня - Олди Генри Лайон

– Нет. Не хочу. Проведите меня к фратеру Августину.

– Вы возьмете меня с собой?

– Да. Возьму. И будь что будет.

XC

Трое всадников двигались по Окружной на северо-запад.

Пожилого бюргера, тихо ехавшего за двумя громилами, можно было принять за судейского или синдика ремесленного цеха. Войлочная шляпа. Верхняя одежда на куньем меху. Шалевый воротник. По крупу лохматого конька хлопает уродливый клинок: длинный, с гнутой рукоятью. Лицо утонуло в воротнике, наружу торчит один нос. На кончике – капля. Вот-вот упадет.

Главный эшевен Хенинга, Максимилиан ап Нанис по прозвищу Ловчий, думал.

Больше всего на свете он любил это занятие: думать.

Потомственный дворянин, чей дед получил дворянство из рук Альбрехта Кроткого, Ловчий не стеснялся, когда надо, марать руки позором оружья. Например, сейчас. Тайное поручение графа цу Рейвиш требовало не выпячивать свою знатность. Цеховой синдик в сопровождении телохранителей едет по делам. Скучно, уныло. Дела будут сделаны, а в глухих Запрудах на погосте тихо-мирно упокоится некая Жюстина, жертва несчастного случая.

Это важно: несчастный случай по имени «концы-в-воду».

Слухи и сплетни ни к чему.

Утром, пообещав Жерару-Хагену незамедлительное исполнение, Ловчий сразу отправился на Шорный спуск. В дом братьев ван Раух, которых он никогда не именовал братьями Втыками. Ни в глаза, ни за глаза. Должность главного эшевена требует рассудительности. Умения ладить с людьми. Со всякими людьми. Братья ван Раух это понимали. И с должным вниманием отнеслись к сделке с Максимилианом ап Нанис. Сделка заключалась в следующем: братья предоставляют в распоряжение Ловчего двух подонков, расторопных в темных делах, а главный эшевен Хенинга озаботится, чтобы никто не вспомнил об участии братьев в одной истории.

Все поняли?

Все поняли.

Конечно, Ловчий мог взять в Запруды парочку сыскарей. Переодетых кем угодно. Но подонки, как это ни странно, умеют молчать лучше сыскарей. А если нет, то разговорчивых подонков куда легче сделать немыми, чем собственных подчиненных. Последних, кстати, еще и очень жалко терять. Поэтому Ловчий вполне удовлетворился, заполучив в спутники Добряка Магнуса и Юлиха-Молчуна. Эти двое, выслушав суть задания, только кивнули, не задавая вопросов.

Какая-то селянка зажилась на свете?

Ладно.

– Через час выезжаем, – шепнул в ответ Ловчий.

Искалеченным горлом он втайне гордился, как иные гордятся титулами. Еще в самом начале карьеры, за малую, едва заметную оплошность нынешний герцог изволил собственноручно выразить Максимилиану свое неудовольствие. Это был даже не удар. Густав Быстрый просто брезгливо взмахнул рукой, и кончики пальцев чиркнули по кадыку эшевена. С тех пор крик или вопль – да что там, просто громкая речь стала недоступна Ловчему. В его семье ни разу не проводились Обряды, хотя письма в Гильдию слались регулярно. Ответ не отличался разнообразием: в Обряде отказано. По причине большой вероятности смерти юного отпрыска рода ап Нанис. Возможно, именно поэтому Ловчий гордился своим шепотом. Сам Густав Быстрый… многие ли могут похвастаться, что до них снизошли?..

Хлопья снега срывались с неба, чтобы мигом растаять.

Капля качалась на носу.

Главный эшевен думал.

Он думал о чем угодно, совершенно не пытаясь составить план или заранее прикинуть будущие действия. Планы составляют глупцы. Заранее прикидывают безумцы. А потом жизнь поворачивается к ним неожиданным боком, планы рушатся, нити замысла путаются, а глупцы с безумцами удивляются: «Почему? Мы ведь так тщательно!.. так хорошо…» Настоящий мастер своего дела просто ждет, занятый размышленьями без цели и надежды. Тогда любой поворот выводит его к искомому. Так яблоко падает на землю: не особо стремясь. Просто не оставив себе иного выбора.

Добравшись до харчевни Старины Пьеркина, Ловчий позволил спутникам час тепла и покоя.

Сам он не нуждался ни в первом, ни во втором.

Ему хватало главного: думать.

На развилке, левым рукавом уходящей на Хмыровцы, всадники догнали толпу богомольцев. Те, кто побогаче, ехали на повозках, большинство же тащилось пешком. Оставляя за собой раскисшую грязь, толпа двигалась в сторону Запруд. Добряк Магнус хотел было отпустить соленую шуточку, но Ловчий жестом остановил Добряка.

– Они идут к гробнице святого Ремакля, – шепнул главный эшевен.

И поднес палец к губам: молчи!

Планы составляют глупцы. Умные люди ждут. Вот она, удача. Вскоре к богомольцам добавились еще трое: пожилой бюргер ехал просить святого, дабы жена удачно разрешилась от бремени. Двое племянников сопровождали дядюшку в трудном пути. Зима – не лучшее время для богомолья, но если тетушке, молодой до неприличия, приспичило рожать именно сейчас…