Демон пробуждается - Сальваторе Роберт

Она пролетела и над гоблинами. Горло у нее перехватило — судя по обрывкам долетевших до нее команд, они и в самом деле собирались расправиться с пленниками.

Пони взглянула сначала на второй камень, который Эвелин вручил ей, потом на свой меч, прикидывая, что надежнее. Как бы то ни было, ясно одно — они могут не успеть.

Элбрайна по-прежнему трясло от ярости. Два гоблина бросились ему наперерез, но он оттолкнул их взмахом лука, выхватил меч и вонзил одному из них в живот. Второй, пошатываясь, начал подниматься на ноги, но подоспевший кентавр затоптал его копытами.

Не отставая от Элбрайна, распевая во всю мочь и неистово размахивая дубинкой, он гнал противников перед собой. В конце концов гоблины немного пришли в себя, выстроились полукругом и попытались перейти в наступление, однако их строй тут же распался, когда Джуравиль, устроившись на ветке дерева, обрушил на них град своих маленьких, но смертоносных стрел.

Паулсон и Бурундук тоже не отставали от товарищей.

— Садись на меня! — завопил кентавр Элбрайну. — Нужно пробиться к пленникам!

Пока ничего не получится, подумал тот, глядя на жалкую группу людей и плотное кольцо гоблинов вокруг них. Он молился, чтобы Эвелин и Пони успели вовремя справиться со своей задачей, от всей души надеясь, что не подвел товарищей, так неожиданно кинувшись в бой.

Эвелин почти не замечал, что именно происходит на поле боя. Как только Пони поплыла по воздуху в направлении пленников, он поискал взглядом место, где бы укрыться, но, к сожалению, выбирать особенно было некогда. Крепко сжимая в руке гематит, он заметил группу берез и плюхнулся среди них.

Не успело еще его крупное тело коснуться земли, как дух уже выскользнул наружу. Пролетел мимо Джуравиля — восприимчивый эльф почувствовал это, хотя дух, конечно, был невидим, — мимо Паулсона с Бурундуком, мимо кентавра, Элбрайна и охраняющих пленников гоблинов. Один из них явно был тут за старшего. Эвелин метнулся к нему и попытался завладеть его телом.

Это всегда было делом нелегким и даже опасным, однако в целом мире никто лучше Эвелина Десбриса не умел использовать волшебную силу магических камней; к тому же сейчас от него зависела жизнь множества людей.

Почти сразу же изгнав из тела дух главаря гоблинов, он продолжал лающим голосом выкрикивать команды, но теперь они никакого отношения к расправе над пленниками не имели.

— Бегите! — закричал он, обращаясь к гоблинам. — Бегите в лес! Прочь, прочь отсюда!

Многие так и сделали, от всей души желая убраться с пути охваченного яростью Защитника и воодушевленного битвой кентавра.

Другие, однако, никак не хотели покидать поле боя, не пролив человеческой крови.

Пони заметила двоих таких, которые сначала побежали, но потом внезапно повернули назад. Это оказалось очень трудно — одновременно использовать силу малахита, чтобы продолжать парить в воздухе, и попытаться пробудить к жизни магию графита.

Это оказалось не только трудно, но и невозможно. Она «упустила» малахит и с высоты десять футов рухнула на землю, прямо посреди ошарашенных гоблинов.

Они завопили, Пони вскрикнула. Однако не успели они наброситься на нее, как она «достучалась» наконец до графита. Возникла ослепительная вспышка, сопровождаемая громким треском, и два гоблина рухнули замертво.

— Оставь в покое женщину! — закричал «главарь гоблинов» одному из своих приспешников, который бросился было к Пони.

Тут Эвелину пришла в голову новая идея. Используя связь со своим собственным физическим телом, он быстро активизировал зажатый в его руке второй камень, и рука гоблина, в тело которого он вселился, превратилась в тигриную лапу.

— Хо, хо, знай наших! — завопил «главарь гоблинов». — Получилось!

Так оно и было, но потребовавшееся для этого напряжение оказалось велико, слишком велико; почти сразу же концентрация Эвелина рассеялась, его дух выскользнул из тела гоблина и полетел обратно к своему телу, покоящемуся среди берез. Однако прежде чем это произошло, он последним невероятным усилием воли заставил гоблина вцепиться тигриной лапой себе в лицо. Едва снова обретя власть над своим телом, главарь гоблинов обнаружил, что его рука — или по крайней мере то, что он ощущал как свою руку — с яростью раздирает его же самого!

Удивленный, сбитый с толку гоблин зашатался и второй, нормальной, рукой схватился за израненное лицо. Удивление сменилось ужасом и дикой болью, он рухнул на землю рядом с Пони, и она вонзила меч прямо ему в грудь.