Демон пробуждается - Сальваторе Роберт

Это ложь, это искушение, вот что это такое. Он посмотрел прямо в глаза Бестесбулзибару и твердо повторил:

— Я отвергаю тебя.

Демон протащил его по помосту и шмякнул о стену.

Эвелин упал, сильно ударившись затылком, в глазах у него помутилось. Он попытался встать, но рухнул снова; возникло ощущение, что в углах огромного зала начинает скапливаться мрак.

Он потянулся за солнечным камнем, чтобы нейтрализовать дьявольскую магию, но тут же отдернул руку. Какая магия, о чем это он? Бестесбулзибару не нужна магия, чтобы прикончить его.

Демон подошел совсем близко, навис над ним, точно гора.

Сознание Эвелина почти отключилось. Мысли заскользили в прошлое, к славным дням его жизни, лучшие из которых относились ко времени пребывания на Пиманиникуите; никогда больше так остро не ощущалась близость Бога. Он как будто воочию увидел снова благословенный остров, первые признаки начинающегося камнепада и брата Таграйна, беднягу Таграйна, с отчаянным криком бегущего к пещере и внезапно упавшего, когда один из камней угодил ему прямо в голову.

Когда Эвелин подбежал к нему, монах был уже мертв, а рядом лежал…

Эвелин нашарил мешочек, предназначенный специально для огромного кристалла аметиста, таинственного камня, издающего легкое гудение от переполнявшей его магической энергии.

Демон отшатнулся при виде удивительного камня.

— Что это? — спросил он.

Эвелин при всем желании не смог бы ответить на этот вопрос. Мучительно постанывая от усилий, но не от боли, — боль растаяла, исчезла без следа! — он подтянул под себя ноги и поднялся, опираясь спиной на стену.

Демон взревел и бросился на него.

Подчиняясь исключительно инстинкту, — и это наверняка была подсказка Бога! — Эвелин швырнул камень вверх, и оба, он и демон, удивленно уставились на тяжелый кристалл, который не упал, а повис в воздухе.

Бестесбулзибар протянул руку к странному камню, а Эвелин, снова без каких-либо логических обоснований своих действий, сжал обеими руками рукоятку меча и с силой ударил им по кристаллу, разбив его на тысячи сверкающих осколков.

Демон ошарашенно посмотрел сначала на облако мерцающей пыли, потом на Эвелина, как будто хотел спросить, что этот человек делает; однако у монаха и на этот раз не было ответа.

Внутри облака возник низкий жужжащий звук. Словно рябь на воде от брошенного камня, из него вышло пурпурное кольцо и начало быстро распространяться во все стороны, отразилось от стен зала, отправилось в обратный путь, к своему источнику, и зависло около него.

Дальше — больше: нарастающее жужжание и новые кольца, с каждым разом все более яркие.

— Что ты сделал? — спросил Бестесбулзибар.

Эвелин почувствовал болезненное биение в голове. Вибрация, сопровождающая жужжание, с каждым новым кольцом усиливалась многократно — в десять, в сто раз; Эвелин почти оглох и не слышал пронзительных криков демона. Обсидиановые колонны прямо на глазах начали рассыпаться в пыль.

Бестесбулзибар отвел от них изумленный взгляд и посмотрел на Эвелина; в его глазах пылала жажда убийства.

Помост накренился. По полу зазмеилась огромная трещина, сквозь которую начал со свистом выходить пар.

— Глупец! — завопил демон. — Глупец! Что ты наделал?

— Это не я, — еле слышно прошептал Эвелин; он уже понял, что его ждет, и заранее смирился со своей судьбой. — Не я.

Он привязал сумку с магическими камнями к лезвию меча Элбрайна, оставив себе только солнечный камень, и впервые обратил внимание на драгоценность в головке меча. Тоже разновидность солнечного камня, судя по виду; как раз то, что нужно. Впрочем, теперь это уже не имело значения. Эвелин взял меч за середину лезвия и поднял его над головой.

Левая стена тронного зала обвалилась; потоки лавы усилились, изрыгая во все стороны брызги расплавленного камня.

Демон пронзительно вскрикнул и обрушил на Эвелина черную молнию, но она разбилось о защитное поле, которым тот с помощью солнечного камня окружил себя.

Бестесбулзибар оглянулся, выискивая пути к спасению, но было уже поздно. Мощная вибрация, сопровождающаяся оглушительным ревом, свалила его наземь, лишая способности сосредоточиться и, главное, сил. Он пополз по помосту прочь от Эвелина — тот стоял с гордо поднятой головой и молился — к одному из лавовых потоков.

В центре зала уже скопились сотни пурпурных колец.