Московский клуб - Панов Вадим Юрьевич

— И что?

— Вам не показалось, что после этого он стал двигаться еще быстрее?

— Не уверен, — честно признался лидер Триады. Комната, в которой проходили переговоры, не была ярко освещена, не полумрак, конечно, но темных участков в ней хватало, и Тао показалось, что невысокий боец специально «ныряет» в них, чтобы затем атаковать противников. Он действовал так, словно тень придавала ему сил.

— Я отправлю файл на экспертизу в Пекин, — решил полковник. — Пусть поломают головы аналитики.

— Правильное решение, — согласился господин Пу. — Возможно, мы действительно нашли нечто интересное: Если Мутабор или кто-то еще разработал новое поколение генавров, в Поднебесной должны знать об этом.

— Не думаю, что это генавр, — едва слышно прошептал Тао.

Он отправил файл, убедился, что сообщение благополучно доставлено, и обернулся: подал голос коммуникатор господина Пу.

— Абонент не определен. — Лидер Триады прищурился. — Или из Пекина… или Всадник.

Интересно. Полковник подошел ближе и с любопытством посмотрел на монитор, изобразивший мерно покачивающегося на верблюде бедуина. Верблюд брел по пескам, самостоятельно выбирая дорогу, бедуин потягивал коктейль из высокого бокала и задумчиво взирал на голубое небо. Китайцы молчали.

Выждав несколько мгновений, бедуин оторвался от коктейля и улыбнулся абонентам:

— Вы напрасно послали своих людей к граверам, господин Пу. — Выдержал едва заметную паузу, достаточную длинную, чтобы поднебесники ее почувствовали, и достаточно короткую, чтобы не успели ответить, и ехидно поинтересовался: — Тао вам посоветовал?

Полковник поперхнулся: хорошее дело! — Консорциум уже знает о его присутствии в Москве.

— Не волнуйтесь, господин Тао, — улыбнулся Всадник, словно увидев отразившееся на лице китайца замешательство. — Я не болтлив. Жизнь в пустыне не располагает к разговорам… скорее, к созерцанию.

— Откуда вы узнали обо мне?

— Я региональный менеджер Консорциума, — напомнил бедуин. — Мне положено знать, что происходит на подведомственной территории.

Всадник знает… а знает ли Мертвый? Полковник несколько растерялся.

— Я хочу в последний раз сказать вам, господа, что мы договорились, — размеренно продолжил бедуин. — Или вы получите «поплавки» от меня, или не получите их вообще. Я лично гарантирую, что на этот раз проблем с поставкой не будет.

— Вы ведете себя дерзко, — буркнул господин Пу.

— Если мы будем придерживаться взятых обязательств, больше никто не пострадает.

— Хорошо! Мы подождем вашей поставки. — Тао справился с растерянностью, сосредоточился, и в его голосе зазвучали жесткие нотки. — Но наше дело имеет необычайную важность. Если вы не успеете, я обещаю вам, лично вам, господин Всадник, крупные неприятности. ОЧЕНЬ крупные неприятности. Вы умрете.

Верблюд неожиданно сошел с курса и помчался за колючкой. Бедуин засмеялся.

— Когда вам нужны «поплавки»?

— Завтра.

— Они будут. Но поскольку вы попытались сыграть не по правилам, обговоренная нами цена несколько изменится. Ваши ребята предлагали граверам по три миллиона за процессор, всего двадцать один миллион. Столько вы и заплатите.

— Или ты умрешь.

Верблюд задумчиво пожевал колючку и плюнул куда-то в сторону. Бедуин швырнул следом пустой бокал из-под коктейля и буркнул:

— Готовьте деньги.

Хочешь найти толкового ломщика? Иди в «Подпрограмму». Хочешь узнать последние сетевые новости? Иди в «Подпрограмму». Бар был далеко не единственным заведением в Москве, где собирались машинисты, но самым известным. Он занимал трехэтажный дом на первом уровне Солянки, у самой границы с Федеральным Центром, работал круглосуточно, предлагал клиентам только напитки и легкие закуски и был всегда переполнен. Сюда приходили поговорить, посплетничать, встретиться с друзьями, отдохнуть. Здесь не было информационных экранов, громкой музыки и работающих компьютеров. Только сигаретный дым и голоса людей. Машинисты приходили в отделанные натуральным деревом залы, чтобы отдохнуть от Цифры, почувствовать себя людьми. Бывший ломщик Монгол прекрасно знал, что предложить братьям, а потому процветал.

Майя с улыбкой вошла в знакомое помещение, подошла к стойке, за которой высился пузатый Прокопыч, дождалась едва заметного кивка владельца бара и незаметно скользнула в подсобку.

— Привет!

— Привет, дорогуша, прекрасно выглядишь. — Монгол чмокнул девушку в щеку. — Все крутишься, Переплетчица?

— Жизнь такая.

— Как настроение?

— Отличное!

— Жаль, что придется его испортить.

Майя нахмурилась:

— Что случилось?

— Курьера с твоей посылкой взяли безы, — вздохнул Прокопыч.

— Ох!

— Мне сообщили, что груз в СБА. Извини.

Монголу просить прощения было не за что: в проколе не было его вины, но он видел, как расстроилась девушка.

— Без «поплавков» мне не справиться… — Майя растерянно развела руками. — Черт! Мне не справиться без этих поганых «поплавков»!

Девушка не солгала Прокопычу: в бар она пришла в отличном расположении духа. Все, абсолютно все шло так, как положено, не было ни одной накладки… до этого момента.

— Извини, — еще раз проворчал Монгол.

— Да ладно… — Майя потерла лоб. — А первую посылку тебе передали?

— Конечно! — Прокопыч открыл замаскированный в стене небольшой сейф и протянул девушке тоненькую пластинку коммуникатора.

«Раллер» Майя взяла с собой: уважающие себя машинисты пользовались только такими, ручной работы компьютерами, и охранявшие границы Анклава безы пропустили его спокойно. «Раллер» становился противозаконным, только будучи снаряженным «поплавками». А вот за незарегистрированный коммуникатор, да еще со сдвоенным шифрованием и подавителем обратного запроса, ее бы повязали. Такие игрушки у честных людей не встречались.

— Спасибо, Монгол.

— Всегда пожалуйста. — Прокопыч помолчал. — Триада хотела заказать «поплавки» нашим граверам, но Всадник запретил. Сегодня человек Консорциума избил у меня в баре самого Гуя Вэя, помощника господина Пу, и прирезал трех его телохранителей. Самое смешное, что поднебесники это съели.

— Но вряд ли забудут…

— Вот именно. Знаешь, Майка, я уже стар. Ты спрыгнешь, уйдешь в другой Анклав, ляжешь на дно, а мне деваться некуда. Я без «Подпрограммы» никто.

Тонкий намек на то, что Прокопыч не желает никаким образом ввязываться в происходящее. Девушка разочарованно вздохнула: она планировала пожить в комнатах при баре, — но с пониманием кивнула и погладила старика по руке.