Наша светлость - Демина Карина

— Здесь про всех-всех зверей есть… вот, смотри. Это — саблезубый тигр… они в Самалле водятся. Мой лорд там был и охотился даже. У него и шрам есть.

Шрамов на его лорде было с избытком. И Тисса очень боялась, что после сегодняшней прогулки добавятся новые. А рисунки были красивыми. Подробными. И очень настоящими.

Махайродонт выглядел почти живым.

У дедушки была его шкура и ожерелье из длинных изогнутых клыков. Он тоже бывал в Самалле, но почему-то не слишком любил рассказывать об этом.

— Медведь… они разные есть. И на Севере живут самые большие из всех. Ну, не там, где мой дом, а еще дальше. Там, где всегда лед.

Огромный зверь с непропорционально маленькой головой стоял на задних лапах. Было что-то человеческое в его позе и взгляде.

— А это моа — слоновья птица… они траву едят. Но огромные-огромные…

— Ты уже читал?

Тисса лишь картинки разглядывала.

— Учил.

— Зачем?

Вряд ли рыцарям пригодятся такие знания.

— Ну… мой лорд сказал, что глупо не учить, если можно выучить.

И Гавину оказалось достаточно.

— Гиена.

Он побледнел и как-то очень быстро перевернул страницу, но потом передумал и вернул гиену назад. Отвратное существо с массивными плечами, тонкими задними лапами и низко посаженной головой.

— Они очень свирепые. И сильные. У них зубы такие, что… ломают кости. Пахнут мерзко. Гийом всем своим сказал, что месяца не пройдет и ты будешь принадлежать ему.

Тисса моргнула, пытаясь осознать только что услышанное.

— Я знаю тех, кто ему служит. Гийом любит хвастать. И умеет красиво говорить. Женщинам это нравится. Но ты не приходила. И он разозлился.

Настолько, чтобы нанять убийц. А если бы Тисса согласилась тогда?

— Не слушай его. — Гавин лег на живот и подложил руки под подбородок. — Он… жестокий.

— Он тебя бил?

— Он всех бьет. Я думал, что везде так… рыцарь должен уметь переносить трудности. Стойко.

Какой из него рыцарь? Он же маленький еще. Всего на пару лет Долэг старше. Круглолицый и курносый. Лохматый вечно, как будто гребень потерял. Рыцари не такие… А какие? Раньше Тисса думала, что знает.

— Если холодно. Или есть хочется. Или мерзко… плакать нельзя. Только хуже будет. Надо быть сильнее. И я пытался. Честно. А потом он запер меня с гиеной.

Вот с этим чудовищем в пятнистой шкуре?

— Гиена была очень голодной и злой. Ее посадили на цепь, такую, чтобы хватило почти до самого края клетки. А на меня ведро крови вывернули.

Тиссу замутило.

— Она чуяла кровь и рвалась. А я стоял.

— Долго?

— Всю ночь. Было очень страшно. Я думал, что цепь не выдержит. Или крепление. Или вдруг она сумеет как-то вывернуться… у меня ведь ничего из оружия.

— И ты сбежал? Потом?

Гавин кивнул и перевернул страницу, скрывая чудовищное существо. Он все-таки рыцарь, если может о таком рассказывать. Тисса не дожила бы до утра — умерла от ужаса прямо на месте.

Она вообще жуть до чего трусливая. Пауков боится. И мышей. А тут — целая гиена.

— Мне было стыдно, но… я не мог там оставаться. Он бы снова меня отправил.

— Почему его не судили?

И почему не нашлось никого, кто остановил бы… это же неправильно, когда такой человек остается безнаказанным.

— За что? — Гавин глядел с грустью. — Я ведь целый. Ни царапины даже. Он так папе и ответил. А если я боюсь животных, то значит — трус и толку с меня не выйдет. И что я, наверное, даже не Деграс… что только ублюдки и рабы настолько трусливы. Папа очень разозлился.

И отдал Гавина в оруженосцы их сиятельству. Тан не обижает Гавина. Если бы обижал, Гавин не стал бы так его хвалить. И говорил бы совсем иначе.

— Почему ты мне раньше не сказал? Про… Монфора.

Наверное, потому что у Гавина были сестры и он их любит так же, как Тисса любит Долэг.

— Ты бы мне не поверила.

Пожалуй, что так. И Тиссе стыдно. Ну почему она такая наивная?

— Не расстраивайся. — Гавин раскрыл страницу со странствующим паладином. — Я тоже сначала не верил, что Гийом такой. Думал, что пугают на новенького… а они всерьез.

Зверь был нарисован с удивительной точностью. Он был именно таким, каким его Тисса запомнила. Огромным, ужасающим мощью и в то же время беззащитным. Тогда паладин смотрел на Тиссу, а она — на него, умоляя не трогать ее. Как будто бы зверю была интересна бестолковая девчонка.