Истребивший магию - Никитин Юрий Александрович

– Давай спать, – сказал он, – где ляжешь, к стенке или с краю?

У нее вертелось на языке, что ляжет к стенке, это чтоб у нее не было шанса вырваться, когда полезет к ней, но нечто в ней сказало громко и с возмущением:

– С ума сошел? Я порядочная девушка!

Дура, сказала она себе злобно, могла бы уже не прикидываться, ну почему думаешь одно, а говоришь другое, что положено?

– Как знаешь, – ответил он и зевнул. – Я, пожалуй, лягу… Только среди ночи не подползай, а то испужаюсь. Я такой пугливый, такой пугливый…

Она, окаменев от злости, смотрела, как он сбросил волчовку и портки, оставшись в набедренной повязке, и лег в постель, поставив в изголовье посох и лук.

Она прошипела злобно:

– Почему правильные люди такие зануды?

Он пробормотал:

– Встречный вопрос: почему порок всегда так ярок, интересен и привлекателен?

Она вскинула брови, красиво изогнула шею и вывернула плечо, стараясь заглянуть себе за спину.

– Я ослышалась или ты меня назвал привлекательной?

– А ты меня занудой?

– Но ты и есть зануда!

– А ты, – сказал он, – как вот сама определила… да, есть в тебе кое-что, есть…

Она ждала с нетерпением, но он пошевелил пальцами в затруднении, в некоторых случаях у зануд кончаются слова, в то время как у беспечных гуляк в такие моменты как будто прорывается мешок с комплиментами и красивостями.

– Есть, – согласилась она милостиво, – не буду спорить. Еще как не буду!.. Но я не порочная. Я вообще само совершенство!

– Ага, – сказал он и широко зевнул. – Оно самое. Ладно, я сплю.

И снова она, заснув на полу, пробудилась в кровати, заботливо укрытая по самые ноздри одеялом. Сон выветривался медленно, она долго лежала неподвижно, нежась и наслаждаясь покоем, уже поняла, что снова он, избегая пререканий, которые неизвестно до чего доведут, поступил по-своему.

– Свинья, – заявила она, вылезая из-под одеяла. – Отвернись, я одеваться буду!

Олег ответил сухо:

– Кони сытые бьют копытами. В смысле, уже оседланы. Я вернулся взять мешок.

– Даже не позавтракаем? – спросила она сердито.

– Нет.

– Ну ты и свинья!

– Повторяешься, – напомнил он.

– Ну и что? Мне можно.

Через несколько минут она уже покачивалась в седле, все еще чуточку сонная, еще даже не голодная, желудок не понял спросонья, что его бессовестно обманули. Низкое утреннее солнце бьет в глаза и заставляет некрасиво жмуриться, мир яркий и блестящий, оглушительно пахнет сеном, свежим хлебом, а ветер принес сладкие запахи цветущего шиповника. Олег пустил коня в галоп сразу же, как миновали ворота постоялого двора.

За городской стеной некоторое время шли деревни и ухоженные огороды, а дальше потянулась зеленая степь с проплешинами выжженной земли.

Барвинок вертела головой, замечая курганы, оставшиеся от древних народов, имена которых давно и прочно забыты, почти сравнявшихся с землей могильников, расспрашивала волхва, а тот, к ее удивлению, отвечал подробно и даже охотно, будто самому такое интересно.

На горизонте то появлялись, то исчезали таинственные призраки гор, синеватые, тающие в дымке. Несколько раз на полном скаку проносились через дикие рощи, где не ступала нога человека, множество сухого бурелома, строевые деревья, а когда выскакивали, горячее солнце злорадно било в бок огненными стрелами.

Она вспомнила яростную схватку с магом Перевертнем, плечи сами собой передернулось, а внутри похолодело.

Волхв едет суровый и погруженный в думы, она догнала и прокричала обвиняюще:

– С тем озером ты мог бы стать королем!

Он посмотрел на нее в удивлении.

– Всего-то?

Она поперхнулась, словно в рот влетел большой майский жук.

– А что… тебе мало?

Он сказал безучастно:

– Один мой знакомый, я его знавал еще атаманом запорожских казаков, стал им недавно… Вроде бы добился своего, простой варвар из Киммерии – и вдруг на королевском престоле!.. Правда, не вдруг, долго к этому шел, но дело не в этом. Что-то на троне не стал счастливее сам и людей не смог сделать лучше, чем они есть… Вот так-то. Еще один, близкий друг детства, не раз мою шкуру спасал, сейчас королем в Барбусе, но только и думает, как улизнуть оттуда… Так что мечта стать королем – это как мечта голодного о куске хлеба. Наелся наконец и думает: как, это все?..

Она вздрогнула.

– А тот… который не мылся… он что, в самом деле царский сын?

– Колоксай?

– Да!

– В самом, – подтвердил он. – Кроме того, он герой, а это повыше, чем царский сын или даже царь. И уже знает, что есть власть и повыше, чем царская…

Он выглядел таким самодовольным и вещающим только непреложные истины, что злость заполнила ее всю и едва не выплеснулась из ушей, что было бы весьма некрасиво, она перевела дыхание, успокаивая разбушевавшееся сердце, и спросила ехидно:

– Старый вопрос, так до сих пор и не разрешимый… В общении с женщинами мужчины умнеют или глупеют?

Он пожал плечами.

– Есть и другой вариант.

– Другого нет!

– Есть.

– Какой?

Он проворчал:

– Остаются такими же. Не понимаю, почему в вашем присутствии надо меняться? Мне вот без разницы. Вон, смотри, синичка прыгает, червячков клюет… Хорошенькая какая, верно?

– Ну, милая… – пробормотал она, – и что?

– А то, что я вот посмотрел, – объяснил он насмешливо, – и не стал ни умнее, ни глупее. А она может сколько угодно думать, что я меняюсь, глядя на нее…

Она прошипела:

– Ну ты и свинья…

Он ухмыльнулся, взгляд устремлен вперед, лицо суровое, красиво жесткое, словно умело вырезано из камня, а она чувствовала, что у нее от жары взмокли подмышки, и старалась оттопыривать руки, когда волхв не смотрит, чтобы встречный ветер успевал высушивать, это ужасно, когда мокрые пятна, а еще и запах, неприятно постельный…

Олег время от времени бросал на нее взгляд, однажды коротко бросил:

– Привал. Ненадолго.

– Хорошо, – прошептала она и почувствовала, что еще вот так версту – и она свалится с коня. – Если устал, то отдохни. И кони пусть переведут дух…

– Да-да, – ответил он. – Главное, кони.

– Конечно, – шепнула она упрямо.

Он спрыгнул, протянул к ней руки. Она не успела возразить, как он снял с седла, словно ребенка, поставил на землю и сказал отечески:

– Присядь. Будешь веточки в костер подбрасывать.

– Какой костер? – спросила она.

– Будет, – пообещал он.

Она без сил опустилась на землю, а буквально через минуту волхв принес целую гору отборных сухих веток. Дважды ударил кресалом о кремень, искры полетели прямо в просушенный солнцем мох и тут же взвились веселыми огоньками, а следом принялись расщелкивать мелкие прутики, лизать средние и жадно поглядывать на крупные.