Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница - Гудкайнд Терри

Когда Сестра Улиция разразилась криком в очередной раз, Кэлен поняла, что полученное первое впечатление, что эти крики вызваны болью, оказалось ошибочным. Причина была намного глубже, она была… одержима!

Пристальный ужасный взгляд Джеганя прошелся по дюжине охранников.

— Она произносила что-нибудь внятное?

— Нет, Ваше Превосходительство, — ответил один из состава специальных охранников.

Остальная часть солдат из того же особого числа, что могли видеть Кэлен, в подтверждение закивали головами. Элитная охрана императора никак не присоединилась к реакции меньшей по численности особого состава.

— Что с ней произошло? — рыкнул Джегань на Сестру, которая выглядела готовой раболепно пасть ниц прямо в ноги императора.

От гнева, таящегося в его голосе, Сестра Эрминия вздрогнула.

— У меня нет никаких соображений. Ваше Превосходительство, клянусь вам! — она указала на дальнюю сторону комнаты, — Я спала, ожидая момента, когда снова смогу быть полезной. Сестра Улиция тоже спала. Я проснулась, когда услышала её голос. Мне показалось, что она обратилась ко мне.

— Что она сказала? — спросил Джегань.

— Я ничего не смогла разобрать, Ваше Превосходительство.

До Кэлен дошло, что Джегань не знает того, что могла сказать Сестра Улиция. Он всегда был в курсе того, о чём шептались Сёстры, о чём они думали, что планировали. Он был сноходцем. Он блуждал в пространстве их мыслей. Он всегда и во всё был посвящён. И всё же, в это он не был посвящён.

А может, предположила Кэлен, он не хотел озвучивать того, что уже знал. Задавать вопросы, на которые он уже знал ответы — был его излюбленный способ проверять людей. Он разражался гневом всякий раз, когда он уличал кого-нибудь во лжи.

Не далее, как предыдущим днём, разразившись гневом, он задушил одного недавно захваченного в плен раба, который не сознался в том, что съел маленький кусочек с подноса с едой, который нёс к обеденному столу императора.

Джегань, обладающий такими же огромными мускулами, как и любой из состава его элитной охраны, раздавил горло изнеможенного пленника одним мощным сжатием руки. Остальная часть рабов, смиренно ждала, пока император не довершил ужасное убийство, после чего вынесли тело.

Джегань наклонился и одним мясистым кулаком за волосы подтащил Сестру к своим ногам.

— Что всё это значит, Улиция?

Глаза женщины вращались, губы поддёргивались, а язык бесконтрольно извивался в её открытом рту.

Джегань схватил её за плечи и яростно тряханул. Голова сестры Улиции болтнулась взад-вперёд. Кэлен подумалось, что было бы неплохо, если он переломит ей шею. Если бы её желание сбылось, то на одну Сестру стало бы меньше, кто досаждал Кэлен.

— Ваше Превосходительство, — доверительным тоном попыталась осторожно вмешаться советом Сестра Эрминия, — Она очень нам нужна, — когда император впился в неё взглядом, она добавила, — Она — игрок.

Обдумывая сказанное Сестрой Эрминией, Джегань не выразил радости, но в тоже время и не оспорил её слов.

— Первый день… — простонала Сестра Улиция.

Джегань притянул её поближе.

— Первый день чего?

— Зимы… зимы… зимы, — продолжила бормотание Сестра Улиция.

Джегань огляделся вокруг, хмуро разглядывая каждого, словно требуя от них объяснений. Один из солдат поднял руку, указывая на вход огромной палатки.

— Он наступил с утренней зарёй, Ваше Превосходительство.

Джегань устремил на него проницательный взгляд.

— Чего?

— Ваше Превосходительство, это — утренняя заря первого дня зимы.

Джегань выпустил Сестру Улицию. Она грузно шлепнулась на ковёр, устилавший пол.

Он уставился в сторону прохода наружу.

— Да, действительно так.

Снаружи, сквозь тонкую щель тяжёлого покрова подвешенного над входом, Кэлен заметила первые проблески рассвета на небе. Ей также удалось увидеть большую часть вездесущей элитной охраны, что всегда окружала Джеганя.

Никто из них не мог видеть Кэлен; они полностью не осознавали её присутствие. Однако особая стража в палатке, что всегда была под рукой, прекрасно могла видеть её.

Большая их часть находилась снаружи, растворённой среди элитной охраны Джеганя. В их обязанности вменялось подстраховать, чтобы Кэлен никогда не смогла выйти одна за пределы палатки.

На полу, Сестра Улиция бормотала словно в трансе.

— Один год, один год, один год.

— Один год чего? — заорал Джегань. Часть из тех, что были поблизости Джеганя, отдёрнулись назад.

Сестра Улиция села. Она начала раскачиваться взад и вперёд.

— Отсчёт начался. Отсчёт года начался. Отсчёт начался. Один год. Отсчёт должен начаться…

Джегань повернулся к другой Сестре.

— О чём это она там бормочет?

Сестра Эрминия взмахнула руками.

— Я не совсем уверена, Ваше Превосходительство.

Его пристальный взор потемнел.

— Ты врёшь, Эрминия.

Сестра Эрминия, немного сменяя свой иссушенный оттенок лица, облизнула губы.

— С чем я могу это связать, Ваше Превосходительство, — то единственное, что мне приходит на ум, — так это то, что это связано со шкатулками. В конце концов, она ведь игрок.

Рот Джеганя исказился нетерпением.

— Мы и без того знаем, что в нашем распоряжении год, с того свершившегося момента, когда Улиция пустила их в игру, — он резко метнул руку в направлении высокого плато, — Сразу после того, как Кэлен принесла их из того дворца.

— Новый игрок! — выкрикнула Сестра Улиция закрыв глаза, словно поправляя его, — Новый игрок! Отсчёт года начинается заново!

Джегань выглядел искренне удивленным её словами.

Кэлен задалась вопросом, как могло случиться, что сноходец может быть удивлён подобной вещью. Скорее всего, по каким-то причинам, он оказался неспособным в настоящий момент тем или иным способом воспользоваться своей способностью к Сестре Улиции. Если, конечно, он не притворятся.

Не всегда Джегань точно выказывал, что ему известно, а что нет. Кэлен никогда не замечала, что он в состоянии прочесть её мысли, но она всегда предостерегала себя, что это может оказаться всего лишь видимостью, чтобы не переубеждать её в обратном. А что, если он всё время читал каждую её мысль?

И всё же, она не верила что такое возможно. Она не могла ткнуть пальцем во что-то определённое, что заставляет её придти к выводу, что он не в состоянии воспользоваться способностями сноходца по отношению к ней, — скорее это складывалось из общей картины, основанной на совокупной оценке множества маленьких несущественных деталей.

— Как оказалось возможным, чтобы появился новый игрок? — спросил Джегань тоном, который заставил Сестру Эрминию задрожать, как мелкой песчинке.