Наша светлость - Демина Карина

То есть Кайя сидит на цепи? На длинной цепи, которой хватает до самой границы? И это тоже считается нормальным?

…теория концентров. Наша основная функция — отводить агрессию и максимально ее гасить. Граница воюет. Центр спокоен. В норме.

…то есть вы воюете…

…воюют люди. Мы присматриваем. Создаем благоприятные условия для реализации социально негативных сценариев в контролируемой среде. И ограничиваем войну. Лучше сотни убитых, чем тысячи и сотни тысяч. Мечи и копья, чем порох и мины или атомные бомбы… естественные болезни, а не созданные людьми. Я знаю очень мало, сердце мое, но достаточно, чтобы понять, насколько наша война милосердней тех, которые были.

Наверное, мы целую вечность смотрим друг другу в глаза.

Бог? Он не бог.

А кто?

Эхо сгинувшего мира?

Элемент чужого эксперимента?

Человек, которого я люблю. Так ли важно остальное?

Кайя целует мою руку, и в этот миг я чувствую на себе взгляды. В них… ревность?

Как я раньше не поняла. Их бог перестал принадлежать исключительно им. Он вспомнил, что и сам живой, а это недопустимо для сущности высшего порядка.

Нехорошо со стороны нашей светлости так поступать.

…не думай о них.

…не буду. Не понимаю только, зачем вам это?

…не нам. У нас не было выбора. Те, кто нас создал, рассчитали, что гибель мира тем вероятней, чем больше разрыв между скоростью социальной и технической эволюции.

…и где они?

…умерли. Давно. Они начали эксперимент. Мы продолжаем. Оракул координирует работу.

Чудесно. И сколько этот эксперимент длится? А главное, теперь я понимаю, что мир нынешний безумен глобально, но легче от этого не становится.

…кто такой Оракул?

…машина. Искусственный разум. Его задача — сбор и анализ информации. Прогнозы. Вмешивается Оракул, лишь когда возникает непосредственная угроза системе. Миру.

Кайя помнил Оракула, хотя та встреча длилась едва ли больше минуты. Но это лицо, серое, лишенное всякого выражения и нечеловеческое при всей его старательности подражать людям, долго преследовало его в кошмарах. Что было странно, ведь Оракул не нес в себе непосредственной угрозы.

— Уровень физического ущерба приближается к критическому, — сказал Оракул, и Кайя не понял, кому он говорил. — Следовало учесть повышенную эмоциональность объекта.

Это отцу. А объект — Кайя. Странно, что он в состоянии понимать, о чем идет речь. Голова гудит. Перед глазами — пелена, сквозь которую видны двое: Оракул и отец.

Тот держался в стороне от Оракула. Брезговал? Боялся?

Отец ничего не боялся.

— Воздействие будет прекращено.

Не просьба. Не приказ, но факт. Оракул не сомневается, что данный факт примут к исполнению. Однако снисходит до объяснения. Впрочем, его сложно понимать. Каждую фразу приходится расшифровывать. А Кайя слишком больно.

Но он рад, что не в колодце.

Там тесно.

Здесь — есть где драться. И есть за что.

— Лишение объекта стабильной эмоциональной привязки негативно скажется на психике объекта и сценарии развития данной локации.

— Я понял. — Голос отца дрожит от злости. Но он подчинится. — Я больше не буду трогать мальчишку. Не так сильно он и пострадал бы.

Оракул поворачивается к Кайя.

— Необратимых изменений нет. Отмеченные нарушения психики являются реакцией на протяженный стресс.

Кайя не знает, как вести себя с этим существом. Тянет и напасть, и спрятаться, пережидая его визит. Благодарности нет, хотя Кайя понял, что Урфин будет жить. С ним все в порядке. Его оставят в покое, и это приносит невыразимое облегчение.

Но благодарности все равно нет.

Оракул слишком другой.

Он не моргает и, кажется, вовсе не имеет век. Черты его лица совершенны, а само оно обладает идеальной симметрией, которая несвойственна живым объектам, и оттого красота создает ощущение уродства.

— Необходимо ликвидировать информационные пробелы. Понимание объектом цели повышает эффективность исполнения объектом функций.

— Я не могу отпустить его. Ты же знаешь.

Кайя — не Оракул, но тоже знает. Его не выпустят. Из замка — возможно. Из протектората — нет. О побеге не стоит и мечтать. И Оракул соглашается.