Ричард де Амальфи - Орловский Гай Юлий

Гунтер привычно сплюнул через парапет, нимало не заботясь, кто там внизу.

– Ваша милость, – напомнил он с беспокойством, – в нашем замке Амальфи, считай, никого… Как бы кто не ударил!

– Вряд ли дознались, – возразил я, – что мы все здесь.

Гунтер вздохнул:

– Кто знает, какие у кого маги.

Я вздохнул:

– Господи, неужели эти гады у всех?

– У вас даже два, – уличил Гунтер. – Сказать по правде, про Кабана не знаю, да и нет уже у Кабана, а вот у Волка ни одного, точно. Он сам хвастался, что не верит ни в Бога, ни в Дьявола, потому одинаково велит вешать священников и магов. На одном уровне!

– Это хорошо, – сказал я с облегчением. – Достойный человек, атеист! Мужественный, с незамутненным умом. Это будет наша следующая добыча.

Гунтер улыбнулся, сделал вид, что в самом деле поверил, будто нам по силам тягаться еще с кем-то. Уловив перемену, спросил осторожно:

– О чем задумались, мой лорд?

Я развел руками:

– Знаешь, слишком много свалилось сразу. Не разобрался с хозяйством Галантлара, а тут еще одноглазовское… Боюсь, что откусил больше, чем смогу проглотить. Двадцать деревень?

– Собственных, – уточнил Гунтер. – И восемь, оттяпанных еще у сэра Галантлара.

Я стиснул зубы, не выпуская стон. Двадцать восемь сел и деревень, а я еще не ознакомился, не разобрался как следует с моими, не укрепил их, не обезопасил!.. Или переходить на другой уровень: не вникать во все, а поручать управителям? То-то от моего имени начнется лихоимство, воровство, моим именем начнут творить грабежи, а молодых девок таскать на потребу…

– Еще три деревни вернула леди Роберта, – безжалостно напомнил Гунтер, – и четыре – сэр Гуинг. Сами деревеньки, что втихомолку отошли к барону де Пусе – мусор, зато земли знатные, а какой лес, какие луга!..

Я стиснул челюсти, так что заломило в висках. Гунтер неколебимо уверен, что теперь я, оскорбленный действием со стороны сэра Уландра, теперь смертного врага, и барона де Пусе, должен обязательно либо вернуть те деревни взад, либо вообще как-то досадить обоим. А судя по тому, как в одно касание справились с Одноглазым, не сомневается, что перспекивы у нас есть. Как объяснить, что такой шанс выпадает раз на миллион лет, я не просто воспользовался им, а спасал шкуру: с потерей последних деревень мы были бы обречены на голодную смерть. Или пришлось бы покориться победителю.

– Мы все еще не уверены, – сказал я, – что сумеем удержать в своих руках даже замок Амальфи. На все сто процентов! В смысле, полностью. А теперь и этот… И еще – куда ведет другой ход подземников? Главная нора ушла вглубь. Третье, чем больше хозяйство, тем труднее его охранять. У меня нет столько людей! Четвертое, что делать с женой Одноглазого? Она как заноза в моей заднице.

Гунтер слушал, сам загибал пальцы, а когда я закончил, так же методично начал их отгибать.

– Замок удержать сумеем. Отец Ульфилла все же прав: нечисть не пробралась, а подземники – это просто рудокопы. Рихтер тоже клянется, что через их запоры никто не пролезет. Теперь они с отцом Ульфиллой ставят стены еще и против всяких подземников, каждый возводит свою. Договорились, что не будут вредить друг другу, а там Господь посмотрит, у кого лучше. Я думаю, что Господь не последний дурак, понимает, что две лучше одной, оставит обе… Теперь, куда ведет второй ход? Сэр Ричард, у меня уже спина взмокла от страха, я же вижу по вашим глазам, что у вас на уме!.. Третье, деревни и земли отщипывали у слабого. А сейчас, когда вы Одноглазого одним ударом…

– Мы, – прервал я.

– Ваша милость?

– Мы Одноглазого, – пояснил я, – а не один Ричард! Это наша общая победа.

Он поклонился, делая вид, что не согласен, но по роже вижу, доволен до мозга костей. И будет счастлив отдать жизнь за хозяина, который замечает и ценит их усилия.

– Да, когда… гм… Одноглазого, теперь присмиреют. Ну а что с женой Одноглазого… Сэр Ричард, это у вас такие шуточки? Тоже мне, задача! Во-первых, вы можете использовать право тетравленда. Во-вторых, женщины – существа слабые. С ними что угодно может случиться.

– Нет человека – нет проблемы, – пробормотал я. – Конечно, это решение… но для красивых молодых женщин всегда находятся исключения.

Он скабрезно ухмыльнулся:

– Тетравленд?

– Не исключено, – ответил я туманно.

На землю упала и быстро промелькнула косая тень. Я припал к бойнице, а Гунтер, еще не видя, что встревожило сеньора, ухватился за меч.

Высоко в покрытом облачками небе несутся стаей, вытянув головы, как журавли, довольно крупные драконы. Что-то очень знакомое показалось в строении их голов, пока не осенила мысль, таких же точно, только поменьше, видел в музее палеонтологии, где выставлены кистеперые… нет, панцирные рыбы. Да и вообще головы драконов очень похожи на рыбьи, к примеру – щучьи, но еще больше, конечно, на черепа панцирных, закованных в костяную броню, когда все тело в таких доспехах, расчерченных на хорошо подогнанные плитки.

У панцирных рыб скелет снаружи, как у раков, у драконов, похоже, тоже, во всяком случае я еще не видел драконьего скелета, а при мне их уже разделывали дважды или трижды.

Гунтер со стуком задвинул меч обратно в ножны, отвернулся от бойницы, лицо хмурое, буркнул с неприязнью:

– Давно такого не было…

– Таких драконов? – спросил я.

– Нет, чтобы косяками. Драконы – одиночки.

– Понятно, – согласился я, – иначе не прокормиться. По дракону на сто миль, иначе будут объедать один другого.

– Вот-вот, – продолжал он напряженным голосом. – А раз они вместе, какая-то недобрая сила их держит. И направляет в одну сторону.

Я проводил взглядом стаю. Даже я знаю, что в той стороне – север. Там непокоренные христианские государства. И не просто непокоренные, а уверенные, что выстоят, а затем сами принесут свет истинной веры в погрязшие во грехе страны Юга.

– Собирай отряд, – сказал я. – Не весь, треть оставь в помощь Харальду. Да и так… на всякий случай. А нам к ночи надо вернуться в наш замок. Здесь пусть распоряжается Харальд. Он показался мне надежным человеком. Да и присягу принес.

Мы вышли во двор, Гунтер взглянул на небо, солнце еще высоко, пусть и на западной стороне.

– Да, – подтвердил он, – Харальд – ваш человек. Вы убили Одноглазого, так что для Харальда – законный преемник его прежнего сюзерена, властелина замка и окрестных земель. Он будет служить верой и правдой.

– А как он тебе? – спросил я испытующе.

Гунтер подумал, кивнул.

– Понравился. Он такой же, как и я. Даже лучше.

Я переспросил:

– Лучше?

– Да. Он не сломился за все годы в темнице. А вот я, гм… не уверен, что так держался бы за слово, данное тому, кто уже мертв.