Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница - Гудкайнд Терри

Надписи на чёрном граните, охватывающие более низкую часть стены, были довольно странным предостережением о том, что необходимо помнить основу, что в основе всего и лежит за гранью их возможностей. Та основа, говорилось в изречении, была создана всеми теми бесчисленными душами, которые были давно забыты.

Сам гроб, сделанный из гладкого камня в простой форме, был покрыт надписями, дающих наставления тем, кто посетит это место, сохранить в памяти всех, кто перешёл из этой жизни в следующую.

Сестра Эрминия, неожиданно, налегла своим весом на одну из сторон гроба. Закряхтев от усилия, она подтолкнула, и гроб сместился на несколько дюймов, обнажая рычаг. Она потянулась в узкую щель внизу, схватила рычаг, и повернула его до характерного щелчка.

Гроб повернулся, издав лишь лёгкий шорох. Как только гроб откинулся в сторону, Никки удивилась, когда заметила тёмный проход. Никакая это была не могила. Это был скрытый проход под него.

Когда Сестра Джулия пихнула её, Никки направилась вперёд под поднятую платформу и шла пока она не заметила грубо высеченную в скале лестницу, уходящую во мрак.

Сестра Грета вошла в проход. Она зажгла один из дюжины факелов, установленных по линии выдолбленных дыр в грубой каменной стене, потом взяла его и начала спускаться вместе с ним вниз. Сестра Джулия направилась следом, тоже захватив факел.

— Ну, — сказала Сестра Эрминия, — Чего ждёшь? Двигайся.

Приподняв юбки своего чёрного платья, Никки ступила на приподнятый край пьедестала, на котором лежала крышка. Начав спускаться по ступенькам, она ухватилась за стенку, стараясь сохранить равновесие.

Первые две сестры уже спускались вниз. В колеблющемся свете их факелов ничего кроме практически отвесной череды ступеней не было видно.

Сестра Эрминия последовала за Никки, снова повернув рычаг к стене и взяв себе факел. Над ними встала на своё место крышка люка, закрывая ход. Никки показалось, что они собрались сойти в саму преисподнюю.

Ступеньки лестницы неравномерно уходили вниз. Ширина их позволяла спускаться только по одному. Крутые ступени то и дело переходили в небольшие площадки, чтобы затем снова устремиться в бездну, казалось, в беспорядочном направлении.

Сами ступеньки были грубо высечены; неровные и все разного размера, они делали спуск и без того опасным. Будто бы неизвестный каменотёс попросту вырезал ступени там, где пролегали более мягкие породы камня. В результате путь был извилист и запутан.

Лестницы спускались так резко, что Никки приходилось дышать дымом двух факелов сестёр, шедших впереди.

Перебирая в уме варианты действий, она было решила броситься вниз по адскому пролёту в надежде сломать себе шею, а по возможности прихватить с собой двух нижних, но при том, настолько узок был проём, она скорее всего застряла бы прежде, чем упала бы достаточно далеко.

И потом, было слишком много площадок, так что лестницы, хотя и были крутыми, часто останавливались и меняли направление. Так что, сломать руку она ещё могла, а шею — едва ли.

Ей казалось, что они уже не первый час карабкаются вниз. От отвесного спуска её бедра ныли. По пути они то и дело останавливались передохнуть, видимо, три сестры тоже чувствовали напряжение. Они явно не были готовы к тяжёлым нагрузкам и уставали.

Хотя и Никки не миновала усталость, у неё не возникало таких сложностей, как у остальных. Сёстрам приходилось часто останавливаться на короткий привал. Остановившись, чтобы перевести дыхание, они могли усесться на ступенях, прислонившись к стене и отдуваясь. Никки они заставляли стоять.

Никто из этой троицы не питал дружеских чувств к Никки. Как она и говорила Энн, она отличалась от остальных Сестёр Тьмы. Они всегда считали, что заслужили вечную награду. Никки же полагала, что заслужила вечную пытку.

Горькая усмешка судьбы — сейчас, когда она наконец осознала истинную ценность своей жизни, о том, чтобы она получила наказание, которое, как она считала, она заслужила, Джегань позаботится.

Когда ей показалось, что она больше не в состоянии одолеть ни одного пролёта, они вышли на ровный участок. Поначалу Никки подумала, что это очередная промежуточная площадка, но они оказались в прямом коридоре.

Дальнейший путь шёл почти в том же направлении, что и лестница, но, по крайней мере, ступеней здесь не было. Кое-где тесный тоннель был так узок, что им приходилось на корточках пробираться под нависающей скалой.

Неровные стены были высечены из того же камня, что делало коридор похожим на пещеру. Некоторые участки были настолько тесными, что едва можно было пробраться. В замкнутом пространстве дым факелов разъедал глаза.

Затем узкий коридор вдруг расширился так, что можно было идти вдвоём бок о бок. Стены теперь были составлены из каменных блоков, а не высечены из скалы. Низкий задымленный факелами потолок из огромных каменных балок на всю ширину коридора здесь всё же позволял Никки идти, не сгибаясь.

Начали попадаться перекрёстки и отходящие по бокам залы. Вскоре стало ясно, что это сеть тоннелей, разветвляющихся в разных направлениях.

Когда они проходили через развилки, свет факелов на короткие мгновения освещал длинные тёмные залы. Правда, в некоторых из боковых ходов Никки замечала небольшие ниши, вырезанные в стенах.

Её любопытство взяло верх. Она оглянулась через плечо на сестру Эрминию.

— Что это за место?

— Катакомбы.

Никки и не подозревала, что под Народным Дворцом есть катакомбы. Интересно, знал ли об этом хоть кто-нибудь наверху — Натан, Энн, Верна, Морд-Сит. Вместе с вопросом пришёл и ответ. Никто.

— И что мы тут делаем?

Сестра Джулия обернулась, адресовав Никки убийственную беззубую ухмылку.

— Скоро узнаешь.

Теперь, зная, что это за место, Никки поняла — то, что она видела сложенным возле стен некоторых комнат, было на самом деле телами — тысячи тел, завернутые в саваны и покрытые пылью тёмных немых столетий.

Пройдя несколько тесных комнат, она стала различать ниши в стене, где лежали не останки отдельного человека, а груды костей. Ошеломляющее количество костей было аккуратно сложено точно по размеру этих ниш, полностью заполняя их.

В свете факелов, падающем в комнаты по обе стороны от прохода, Никки различила черепа, заполнявшие пространство от пола до потолка. Правильные ряды черепов тянулись насколько хватало света. А на сколько ещё эти вымощенные черепами комнаты уходили в непроглядную тьму?

Никки страшно было даже представить, сколько же людей она видела. Все они когда-то были живы — родились, выросли, прожили жизнь, вероятно, окружённые семьёй и любовью. А теперь лишь кости свидетельствовали о том, что они когда-то существовали.