Золотой ключ. Том 1 - Эллиот Кейт

— И я рассчитывал, — признался Дэво. — На мой взгляд, не могло быть другого выбора. Но ведь я Грихальва, кое-кто может сказать, что я пристрастен.

Раймон поднял брови.

— В числе претендентов было еще четверо Грихальва.

— Раймон, не надо кривить душой… Ты слишком стар для таких игр. — Улыбка смягчила слова. Дэво устало вздохнул и тяжело опустился на узкую скамью возле двери. — Эйха, знал бы ты, как мне больно. Вот бы кто-нибудь изобрел волшебный эликсир, изгнал старость из моих несчастных суставов. — Он осторожно помассировал давно потерявшие форму пальцы. — Это все из-за болот. Клянусь Матерью, из-за болот. — Кряхтя, он выпрямил спину и прислонился к стене. — Если рассуждать по совести, никто из наших мастеров, кроме Сарио, не заслуживает этой должности.

— И никто из претендентов от других родов.

— Верно, Раймон. Но уже поползли злые сплетни. Говорят, мы повлияли на решение.

Раймон хрипло рассмеялся.

— Мы? Грихальва? Помилуй, Дэво, ведь при дворе нет ни одного нашего! В политической жизни города и герцогства мы — никто…

— Ты забыл о спальне. — На миг лицо Дэво осветилось жестоким весельем. — Грихальва — в постели, Грихальва — при дворе.

— И все-таки мы отстаем от Серрано, — сердито возразил Раймон. — Катерин Серрано — все еще Премиа Санкта. По сей день отравляет екклезию, настраивает против нас.

— Но власти у нее уже меньше. — Дэво снова поерзал на скамье, усаживаясь поудобнее. — Раймон, за такой короткий срок мы добились очень многого. Давно ли Сааведра сошлась С Алехандро? А сегодня Сарио получил должность. Мы ни в коем случае не должны упустить свой шанс. Ведь мы столько трудились, столько ждали.

, Дэво, в роду Грихальва Сарио — первый Верховный иллюстратор за три поколения. Он назначен меньше двух часов назад, а ты уже порицаешь его.

— Не его, Раймон. — Дэво поморщился. — Эйха, да, пожалуй, можно сказать и так. Хотя на самом деле я порицаю не его самого, а кое-какие отрицательные черты. Он слишком зелен…

— А потому дольше прослужит герцогу.

— Я не о годах, а о самодисциплине.

— Ничего, научится сдерживать норов. Он ведь уже многому научился. Дэво, ты должен это признать.

— Признаю. — Старик улыбнулся. — Ты был его заступником почти столько же лет, сколько Артурро был твоим.

— Мне был необходим заступник. Сарио — тоже.

— Раймон, у тебя есть редкостное качество. Ты способен разглядеть в художнике животворящий огонь, а мы видим только пламя, которое превращает человека в пепел. Наверное, ты прав: не надо бояться животворящего огня…

— Нет, Дэво, Сарио для нас опасен, — перебил Раймон. — Я никогда этого не отрицал, хоть и заступался за него. На этот счет у меня один-единственный аргумент: человек, обладающий Даром, знаниями, навыками, а еще навязчивой идеей доказать, что все остальные не правы, и желанием любой ценой превзойти их, — способен добиться своей цели. И многие пытались, Дэво.., многие пытались за три поколения.

Дэво неотрывно смотрел ему в глаза.

— А ведь ты бы мог оказаться на его месте. И лучше, если бы это был ты.

— Нет, — не раздумывая, возразил Раймон. — У меня слишком слабый, слишком рассеянный огонь… — Неслышно ступая, он приблизился к скамье напротив Дэво и сел, принял точно такую же позу, как и у старика. — Мое желание зиждется на примитивном честолюбии, я не способен свернуть горы. Между честолюбием и одержимостью — пропасть. Честолюбец хочет прийти к цели. У одержимого нет иного выбора.

— А потому одержимый добивается своего. Но гораздо важнее таланта. Дара и даже одержимости — надлежащее поведение, способность употреблять свою силу на благо семьи, а также на благо герцога и государства. — Голос Дэво был исполнен спокойствия. — Для этой задачи не было и нет никого пригоднее тебя.

Раймон неподвижно смотрел в сумрак крошечной молельни, приютившейся в глубине Палассо. Новый герцог, новая фаворитка герцога, новый Верховный иллюстратор. Возможно, теперь все пойдет по-новому; возможно, народ снова полюбит Семью Грихальва.

— Но я тоже хочу, чтобы кто-нибудь придумал, как вернуть молодость моим суставам… — Он поднял руки, взглянул на распухшие костяшки пальцев. Ощутил боль в позвоночнике. “Откуда у тебя уверенность, что сам я пекусь о благе семьи? Что, если мною тоже движет лишь моя одержимость?” — Костная лихорадка приходит к каждому из нас. Приходит и убивает.