Придон - Никитин Юрий Александрович

– Не спорю. Наше дело – правильно истолковать. Верно?

Жрец ответил с поклоном:

– Ты всегда говоришь дело, тцар. Хоть ты и тцар.

Скилл приподнял бровь, Придон видел острый взгляд брата, Скилл показал, что уловил и оценил укол, но продолжил тем же ровным голосом:

– А толковать мы должны в интересах Артании, так? Чтобы правильно толковать, надо сперва знать интересы самой Артании. В чем ее интересы?

Придон все рвался сказать, в чем ее интересы, но Скилл явно обращался к жрецу. Тот подумал, пожал плечами.

– Ты будешь удивлен, тцар… и назовешь это трусостью, но я бы ничего не стал менять. И наши войска в сердце Куявии… лишнее.

Придон едва не задохнулся от такого чудовищного предательства, однако Скилл не вскочил, не ударил кулаком по столу. Лишь брови сдвинулись на переносице да голос стал суше.

– Если такие ясные знамения в нашу пользу, то почему не показать зубы? Не двинуть огромное войско и не разорить пару пограничных деревень?.. Куявия перед угрозой вторжения, как всегда, постарается откупиться!.. А если их жрецы тоже увидят такие же небесные предзнаменования, то куявы дадут выкуп впятеро больше!.. А то и вдесятеро. Так что…

Он умолк, не закончив фразы. Могучие руки лежали на столе, неподвижные, как бревна. Жрец вздохнул, как показалось Придону, с облегчением.

– Да, – проговорил он, – это, пожалуй, самое расчетливое решение. Скилл, ты – великий правитель!

Придон не выдержал, вскочил.

– Что здесь великого, если он говорит так, как говорил бы… прости, брат!.. презренный торгаш куяв? Разве мы не должны красиво и с огнем, с горящими взорами и пламенными топорами?.. Брат, ответь! Почему, если боги ясно показывают, что… как же… как ты можешь отказываться? Если сами боги… чтобы мы войска на Куявию, проклятую Куябу в кучу щебня…

Аснерд и Вяземайт переглянулись. Аснерд слегка наклонил голову, пряча довольную усмешку, Вяземайт же, напротив, приподнял голову, лицо просветленное, истовое, в глазах блеск, словно каменный свод расступился, и свет звезд отражается в зрачках.

Скилл покосился на них, вздулись желваки, поднял руку ладонью вперед.

– Погоди. Погоди, брат мой, пока ты не сказал слишком… Боги не сказали, что мы должны захватить Куябу. Верно я понял, Уболот?.. Видишь, верно. Они сказали только, что можем вторгнуться в Куявию и здорово ее пограбить. Даже захватить стольный град и сжечь его дотла. Можем! А вот должны или не должны – это решать нам.

Придон вскипел, вскрикнул:

– Но как же!.. Если можем, то почему… Брат, я не понимаю!

Аснерд подмигнул Вяземайту. Скилл все видел, все замечал, мрачнел, а жрец молча отводил глаза. Придон вскочил, смотрел на брата отчаянными глазами. Он не замечал даже, что его раскачивает, как головку цветка на ветру. Скилл вздохнул, сказал печально:

– Да, безрассудство любви – прекрасно…

Придон задохнулся, перед глазами потемнело. Почти вслепую он шагнул к выходу, бросил с порога резко:

– Ты научился говорить мудро. Так прими же и от меня: протоптанная тропа – самая опасная!

Слухи, один другого причудливее, поползли по Артании. Раньше они неслись со скоростью самых быстрых коней, а сейчас двигались с неохотой, надолго застывали на местах, не в силах выползти из кочевья. Слухи тяжелые, недобрые, даже постыдные для артанина, потому их никто и не спешил нести на быстроногих конях.

Так уж случилось, что жрец Воды рассказал о видениях в присутствии Аснерда, Придона и Вяземайта. Им рот не заткнешь, да и не узнаешь, кто проговорился. На следующий день увеличился спрос на оружие, поднялись цены на топоры из хорошей закаленной стали. В города из глубин степей пригоняли табуны коней. Отцы кряхтели, но доставали припрятанные золотые монеты и покупали подросшим сыновьям самых быстрых, самых крепких, самых надежных коней. От коня зависит слишком многое, чтобы не стараться выбрать самого лучшего: конь не должен пасть на трудной дороге, а раненого обязан вынести из гущи боя и принести к своим.

Придон часто уезжал в Степь, а когда вокруг оставалась только зеленая трава, а сверху – синее небо, падал в траву. Только кузнечики да бабочки видели его слезы да слышали рыдания. Еще он вылавливал из глухого гула в черепе жгучие слова, раскаленные до крика, что могут растопить ее заледеневшую душу, бережно складывал, переставлял местами, да они сами переставлялись, он только следил за их причудливым полетом, изгибами, видел, как они то наливаются цветом, то истончаются до шепота, становятся тверже стали и нежнее лепестка, взлетают, обдавая его дивными ароматами, бросая то в жар, то в холод…

Аснерд ехал по следам, молодая трава бурно шла в рост, влажно шелестела под копытами. Конь на ходу срывал верхушки, смачно хрустел, потом вдруг остановился, вытянул шею. Аснерд увидел, что конь осторожно обнюхивает исхудавшее костлявое тело, что распласталось в траве лицом вверх и раскинув худые руки.

Придон дунул в нежные подрагивающие ноздри. Конь отпрянул, оскалил зубы по-волчьи, глаза стали удивленные, как у ошалелого ребенка.

– Придон, – прорычал Аснерд с отвращением, – твоим именем творится такое… а ты здесь на цветочках гадаешь?

Придон заслонился ладонью, глядя снизу вверх на болезненно мигающего на фоне ослепительного неба гиганта.

– А что… творится?

Аснерд покачал головой.

– Да, вот уж поистине… Твоим именем начинается война, а ты…

– Война?

Аснерд поморщился:

– Если даже не война, то уж очень большой набег. Очень!..

– Я не думал ни о каком набеге, – сказал Придон защищаясь. – Аснерд, ты же знаешь… Какие набеги, я едва в седле держусь. Мне плохо, Аснерд. Оставь меня. Дай мне… просто лежать.

Аснерд оглядел его с головы до ног.

– Думаешь, хоть кто-то не заметил, что тебе хреново? От тебя один скелет, кое-как обтянутый кожей. Да и кожа желтая, как у покойника. Придон, ты помрешь…

– Я знаю, – ответил Придон просто. – Езжай, Аснерд, а? Езжай, куда едешь.

– Я приехал за тобой, – отрубил Аснерд. – Вставай, Придон. Ты… нужен. А здесь ты просто помрешь. Я знаю… Я видел, как от… от этого умирали. От смертельных ран выздоравливали, а от… от этого умирали. И ты умрешь.

Придон тихо прошептал:

– Нет жизни без Куябы.

Аснерд прорычал, нависая над ним, как огромная грозовая туча, где уже зло блещут зарницы и рокочет гром:

– Так пойди и возьми ее!

– Кого? – испугался Придон. Он чувствовал себя зайцем, бегущим по бескрайней степи от этой тучи, когда нет ни дерева, под которым укрыться, ни норки, куда улизнуть. – Кого взять?

– Куябу, – отрезал Аснерд зло. – Куябу, если это твое лекарство. И тех, кто в Куябе, – возьми! Другие уже седлают коней. Топоры наточили, седла сменили, доспехи на всех новенькие. Все готовы идти за тобой! Да-да, везде прокатился слух, что ты собираешь народ в поход. Вставай, Придон! Вставай сам, иначе я слезу и привезу тебя поперек седла.