Кардонийская рулетка - Панов Вадим Юрьевич

— Я приехал, как только узнал, — не здороваясь произнес Винчер.

И мэр, и начальник полиции ожидали яростного вопля и были поражены, увидев на лице приотского консула дружелюбную улыбку:

— Спасибо.

— Не за что… Гм… — Судя по всему, ласковый прием стал для Дагомаро не меньшей неожиданностью, чем для мэра и полицейского. Он в замешательстве погладил бороду, еще раз откашлялся и осведомился: — Как ты?

— Синьоры, вы нас не оставите? — Махим многозначительно посмотрел на Карчебрада и Хольчина. — Спасибо. — Дождался, когда следом карету покинут медикус с медсестрой, и вновь обратился к Дагомаро: — Я хочу договориться.

— О чем?

— Не юродствуй. — Консул Приоты тяжело вздохнул. — Я говорил вчера с Лилиан, и она… Нет, не только она — все сразу. Я задумался над тем, что будет дальше, сколько крови прольется в дурацкой войне за то, чтобы Компания прибрала к рукам твои заводы. Я понял, что был глуп, предательски глуп, понял, что отдаю планету галанитам, я… — Махим посмотрел Дагомаро в глаза: — Я хочу договориться.

И вздрогнул, увидев равнодушие в ответном взгляде. И вздрогнул, услышав в ответ на выстраданное предложение неожиданный и короткий ответ:

— Поздно.

И не сразу понял, о чем идет речь:

— Внутри Генерального штаба есть противники войны, я назначу их на первые роли, выгоню из правительства всех, кто связан с Компанией. Мы все остановим, войны не будет!

— Поздно, — повторил Дагомаро.

И до Махима наконец дошло, что ему отказывают.

— Почему?

— Потому что Компания поставляла тебе оружие не за красивые глаза, — холодно объяснил Винчер. — Ты надеялся расплатиться нашей промышленностью и увяз в кредитах.

— Я верну им оружие.

— Они не возьмут. Я бы, к примеру, ни за что не взял. — Дагомаро зевнул.

— Лучше платить золотом, чем кровью, — дрожащим голосом произнес Арбор.

Это тоже было предложение: помоги расплатиться с Компанией, пусть Приота будет должна Ушеру. Однако оно было отвергнуто.

— У тебя нет золота, — напомнил Винчер. — А спасать тебя слишком дорого.

— Но…

— К тому же ты не понимаешь, как изменил Приоту. Ты сломал старую систему и создал новую, в которой ты — марионетка. Допустим, я тебе помогу, выкуплю долги, но завтра тебя демократически сменят, в консулы выдвинут совершеннейшую куклу, что-нибудь вроде твоего секретаря, и все вернется к нынешнему положению вещей. За тем исключением, что Ушер потеряет деньги.

— Значит, война? — растерялся Махим.

— Единственный способ уйти от долгов, которые ты наделал, — ликвидировать Приоту как самостоятельное государство, — твердо ответил Дагомаро. — Никакой преемственности: захват и формирование новых властных институтов, которые не признают твои долги. — Консул помолчал. — Это бизнес, а не война, только внешнее управление Приотой спасет Кардонию от рабства.

Тысячи погибших, тысячи раненых, города в огне, народ… Народ, который его выбрал. Проигравший войну народ. Каким он запомнит своего консула?

— Никакой войны! Мы должны договориться!

Ответить Дагомаро не успел: дверца кареты распахнулась, и собеседники увидели растерянного Хольчина:

— Синьор консул… Синьоры консулы… Там…

— Что случилось?!

Мэр поднес дрожащую руку ко рту, убрал ее, испуганно глядя на консулов, и пролепетал:

— Беда!

— Как Помпилио? — поинтересовался Фредерик дер Саандер.

Не сразу, надо отметить, поинтересовался. Почти всю дорогу от тюрьмы до площади Конфедерации Фредерик обсуждал с женой предстоящие переговоры: как следует себя вести, в какой последовательности затрагивать темы, на что давить… Все эти детали они обсуждали добрую половину ночи, но молодой посланник решил повторить. И лишь на подъезде к Дворцу осведомился насчет дер Даген Тура.

— Помпилио стоически переносит свалившиеся на него трудности, — улыбнулась Лилиан.

Шутливый тон сбил Фредерика с толку: в конце концов, речь шла о заключенном в тюрьму человеке, однако молодой мужчина решил поддержать супругу:

— Надеюсь, у него сырая камера?

— Какая из них?

— Что значит — какая? — окончательно растерялся дер Саандер.

— Помпилио занял пять комнат на втором этаже главного здания, — сообщила молодая адира. — Теперь туда никого не пускают, чтобы не мешать ему страдать.

— Ты шутишь?

— Нет.

— Вот ведь клоун!

— Клоун, — согласилась Лилиан. — Но при этом Помпилио позволил кардонийцам сохранить лицо.

— То есть?

— Антонио мог расценить арест брата как личное оскорбление со всеми вытекающими последствиями: резкие ноты, разрыв отношений и демонстрация силы… А лингийцам есть что продемонстрировать.

— Да уж. — Фредерик почесал кончик носа, представил доминаторы над Унигартом, не один, как во время выставки, а штук десять, и почесал снова.

— А благодаря Помпилио выходка Дагомаро превратилась в милую шутку, о которой долго будут рассказывать анекдоты в светских салонах: пять комнат, прислуга, обеды из «Маяка». Помпилио дал понять брату, что не против подыграть консулу и отношения между Кардонией и Лингой не испортятся. Во всяком случае, не из-за этого.

— Как все сложно, — вздохнул Фредерик.

— Проще, чем кажется, — рассмеялась Лилиан.

— Я не политик.

— С опытом придет.

— Лысый Кахлес даже в детстве разбирался в этих головоломках лучше, чем я сейчас, — уныло признал дер Саандер.

— Но лысый Кахлес сидит в тюрьме, а ты готовишься к триумфу. — Лилиан погладила мужа по щеке. — К первому в своей жизни триумфу.

— Который стал возможен лишь благодаря тебе.

— Нет, — тихо ответила молодая женщина. — Это наш триумф, твой и мой.

— Я люблю тебя, Лилиан.

— Я…

Лимузин остановился у ступеней Дворца, и ответ молодой женщины потонул в гомоне толпы.

Которая, как обычно, состояла из репортеров и зевак.

Довольно большая и шумная толпа, отвлекающая на себя все внимание полиции. Люди плотно облепили ограждения и громко кричали, надеясь услышать ответы:

— Вы еще верите в успех переговоров?

— Почему вы не уехали?

— Будет ли война с Лингой?

Лайерак не слышит вопросов, но представляет их. И улыбается.

Остальные каатианцы давно прибыли, ожидают посланника во Дворце, по лестнице торопливо спускается парочка мужчин в сюртуках Дипломатической службы, но их можно не брать в расчет. Настоящие противники внизу: четверо телохранителей, успевших окружить роскошную «Колетту Витарди», да десяток полицейских. Полицейские сосредоточенны и хмуры: им уже рассказали о покушении на Махима. Полицейским имеет смысл утроить бдительность, но толпа мешает. Полицейским кажется, что опасность может прийти из толпы.