Я – сингуляр - Никитин Юрий Александрович

– Ничего, – ответил я поспешно.

– Не ври. Я всегда видел, кто что и когда задумал.

Я развел руками:

– Да, Евсей Израилевич, вы всегда нас видели насквозь. Мы еще удивлялись, почему вам все понятно, а другие учителя совсем не такие.

– Так в чем твои трудности, Славик? Я же вижу, тебя гнетет нечто более важное, чем как удрать с уроков.

– Евсей Израилевич!

Он проговорил крепнущим голосом:

– Говори. У меня слабые ноги, но голова ясная. Учителя иммунны к болезни Альцгеймера. Никогда не впадают в маразм, запомни. Все потому, что наши мозги постоянно настороже: какую еще пакость задумали эти стервецы?

Я хихикнул, так надо, сказал с неловкостью:

– Да все в порядке. Просто малость не укладываюсь в рамки.

– Какие?

– Не хочу ехать туристом на Кипр, – пояснил я. – Не хочу в Египет. Не хочу в Испанию… Вообще никуда не хочу! А куда хочу, туда, увы, нельзя пока.

Он поинтересовался коротко:

– Куда?

– На Марс, – ответил я. – Через пятнадцать лет там начнут строить постоянную станцию. Через двадцать лет вырастет целый городок. Но когда марсианский песок заскрипит под подошвами сапог таких, как я, никто не скажет…

Он переспросил тихо:

– На Марс?

Я подумал с неловкостью, что это я зациклился на Марсе, надо ли такое рассказывать старому учителю, ответил торопливо:

– Да не столько на Марс, сколько – отсюда!.. Ну достало меня все это: пьянка, жраловка, разговоры о духовности и соборности, бестолковое траханье всех со всеми, Фрейд рулит… Хожу, как идиот: все не нравится, а куда отсюда выпрыгнуть – не соображу. Вот и придумал себе Марс. Его пока еще не засрали… А выпрыгнуть так хочется, что хоть криком кричи!

Он молчал, тяжелые веки медленно опустились. Я выждал, решил, что старый учитель заснул, начал подниматься, сиденье скрипнуло, я вздрогнул, на меня взглянули в упор налитые кровью глаза, совсем не старческие глаза на безумно старом лице.

– Значит, ты…

Он закашлялся, я сказал торопливо:

– Евсей Израилевич, отдыхайте!.. Все в порядке. У меня все будет в порядке. Это так, мелочь.

Он сказал слабым голосом:

– Значит… ты один из тех, кто…

Он замолчал, у меня мелькнула дикая мысль, что скажет какую-нибудь чушь, вроде «избранный», сразу все испортит, но он перевел дыхание, проговорил так же тихо:

– Один из тех, да…

– Каких? – спросил я.

– Новых, – прошептал он. – Кто выпрыгнет… Пришло время. Думаешь, когда Моисей воззвал к тем, кто роптал, и предложил им исход в другой мир, вот так за ним и двинулись? Так написано в упрощенном варианте для простого народа… На самом деле даже из роптавших решился выйти из теплого и благополучного Египта только каждый десятый… Остальные иудеи решили не рисковать и остались, а потом смешались с местным населением.

– Ого, – сказал я, – этого я не знал.

– И потом, – прошептал он, – когда скитались по пустыне, были бунты. Многие уходили… так что в землю обетованную пришла горстка. Не страшись, что один. Ты не один, но вас и не будет много… Ты из тех, у кого есть шанс войти в землю… Ханаанскую…

– В землю, – тупо повторил я, потом сообразил: – Ах да, это куда потом притопали?

– В новый мир, – произнес он чуть окрепшим голосом. – Где все не так, как было в Египте.

Он говорил тихо и, как мне показалось, то ли бредит, то ли все-таки учителя тоже впадают в маразм. При чем тут исход кочевников из Библии и моя жажда побывать на Марсе? Или он Марс принимает за Палестину?

Словно уловив мои мысли, он всегда смотрел в нас, будто в прозрачное стекло, прошептал:

– Это не бред. У меня много свободного времени… И я не ухожу в загулы, так сказать… Я слежу, что происходит. Время Великого Исхода приблизилось, но лишь немногие отважатся покинуть теплый и знакомый мир, чтобы ринуться в пугающую неизвестность. Но уже родились свободные, которые могут войти в мир обетованный. Ты из таких свободных… Мой мальчик, у тебя есть шанс выйти…

Он закрыл глаза, я спросил жадно:

– Как? Учитель, как?

Он не отвечал, потом совсем тихо произнес:

– Покинуть этот мир и… войти в тот, обетованный…

Веки снова опустились, я молча ждал, но в дверном проеме появилась сестра, в глазах укор, хорошо в руках нет утюга. Я виновато поднялся, улыбка у меня, боюсь, заискивающая, поклонился и пошел к выходу.

У двери оглянулся, едва удержался от того, чтобы поклониться на восточный манер, я же называл его учителем, хотя Евсей Израилевич совсем не тот учитель, что на Востоке, а всего лишь преподаватель истории.

Но все-таки учитель.

Забросил на рабочее место ящики с покупками, завтра с утра разберемся, так же на автомате погнал домой. Если у меня есть шанс войти в тот обетованный мир, где смогу в отпуск бродить по красным пескам Марса, летать над спутниками Юпитера и рассматривать великолепие страшного звездного роя ядра Галактики… то как, как?

Всю ерунду насчет того, что появится добрый дядя из будущего и возьмет с собой, рассматривать не стоит, хотя помечтать и приятно. Но если всерьез, то другого пути нет, кроме как просто дожить до того времени. Конечно, не дряхлой развалиной, хотя даже стариком в девяносто лет можно оставаться мудрым и полезным… но все равно хочу быть сравнительно молодым и сильным.

А как дожить… гм…

Припарковавшись, все на автомате, поднялся на лифте, дверь, кухня, сковородка, и только когда опустился в кресло перед экраном компа, в голове прояснилось.

Скринсейвер исчез, курсор отыскал браузер, поиск по яндексу, оно, сотни тысяч ссылок! Сократим… еще сократим… сузим… ладно, две тысячи сайтов – уже терпимо, начнем с самых крупных…

Господи, ну почему я, как и все эти двуногие, считающий себя уникальным и неповторимым, самым умным и талантливым, только еще с нераскрывшимися талантами, все равно живу, как тупая корова? Ведь даже заявляя, что вот хочу в турпоездку на Марс, пусть даже глубоким стариком, прекрасно понимал, что это эпатаж, а не реальность, хотя на самом деле есть вполне реальный шанс!

Настоящий, реальный шанс побывать на Марсе, пройтись по холодным красноватым пескам, чувствуя, как скрипят застывшие частицы почвы!

Если брать за точку отсчета темпы развития науки и техники в двухтысячном году, то в этом веке для человечества пройдет не сто лет, а молниеносно проскочит сто тысяч, только успевай замечать мелькающие года… нет, столетия! Да и то, специалисты говорят только о прогнозируемости на пятьдесят-семьдесят лет. А что будет дальше, не может представить ни одна даже самая буйная фантазия.

Жуть, весь этот народец, что населяет планету, даже не догадывается, что ему не войти в обетованный мир… вернее, он это знает, но думает, что никому не войти, а я вижу, что старый учитель истории прав: у н е к о т о р ы х есть шанс. Войдут или не войдут – другой вопрос, но им дано узреть сверкающие стены далекого дивного града, чего не увидит абсолютное большинство населения, для которых верх дерзновений – секс на крыше или эскалаторе.