Я – сингуляр - Никитин Юрий Александрович

– Локи. Парент-локи.

– А что это?

– Такие замочки, чтобы дети не пользовались компьютером…

Наташа изумилась:

– Правда? Где они продаются? Я тоже такой замочек куплю!

Ольга снисходительно улыбнулась:

– Это программка такая. Называется «Родительский замочек». Чтобы дети не лазили там, где не положено.

Константин проворчал:

– Сейчас такие дети, везде пролезут. Просто надо не пускать за компьютеры. Виртуальный мир – наркотик! Попадешь – не вырвешься. Не правда ли, Слава?

Я развел руками, спорить бесполезно, а я вообще-то конформист, когда вот так, не люблю и не могу спорить с обществом. Да и как с ними спорить? Ему кажется, что доступ к виртуальному миру идет через экран компьютера, а то, что сам сидит часами перед экраном телевизора, – это не виртуальный мир, где он гоняет мяч рядом с Марадоной, дерется вместо Ван Дамма, тащит в постель Николь Кидман и ловит тигров в Бенгалии!

Хоть и не блещет интеллектом, но понимает же, что вон те первобытные люди, что сейчас добывают огонь для родного племени, не могут быть такими широкогрудыми красавцами с чисто вымытыми лучшими шампунями волосами, идеально ровными белыми зубами. Понимает, что это липа, но это для него все равно не повод, чтобы выключить телевизор или переключить на другой канал. То есть принимает правила того виртуального мира.

Более того, если показать первобытных такими, какими те были, он переключит на другой канал: на фиг такой боевик…

А Ольга, что смотрела показ мод и примеряла на себя все тамошние штуки? Разве не погрузилась в тот виртуальный мир, прекрасно понимая, что бриллиантовое колье за триста тысяч долларов ей никогда не носить?

Лариска ткнула меня в бок кулачком.

– Здорово у Люши? Все реже удается вот так вырваться с работы, просто отдохнуть… Ты пойдешь с Таней?

Я покачал головой:

– Нет.

– С Ольгой?

– Нет.

Она повела взглядом по комнате.

– С кем же?.. А, хочешь попрыгать на Василисе? Это, наверное, здорово.

– Ага, на надувном бегемоте!

– Так я угадала?

Я вздохнул:

– Лариска, даже не пытайся.

Она посмотрела очень внимательно.

– Все же попытаюсь. У тебя появился кто-то еще. О ком не знаю даже я.

– Все верно, – ответил я. – Хотя это, конечно, не объясняет…

Она усмехнулась:

– В старых фильмах этим все и объяснялось. А ты, Славик, немножко из того века. Ты из тех, кто даже такую мелочь, как простое траханье, воспринимает всерьез. И тебе неловко будет перед своей новой подружкой.

Она улыбалась, кукольно красивая, без единой мысли на безукоризненном лице, крупные голубые глаза смотрят чувственно. До встречи с Лариской я думал, что чувственно могут выглядеть только губы, а губы Лариски так вообще обещают порочные наслаждения всех смертных грехов сразу, и вообще Лариска вроде бы идеальная блондинка из анекдотов.

– Знаешь, – сказал я ошарашенно, – ты меня всякий раз будто кувалдой между глаз.

Она огорчилась:

– Я такая грубая?

– Нет, нет…

– Я стараюсь с мужчинами быть ласковой, – сообщила она, – и никогда кувалдой даже по пальцу.

– Я хотел сказать, – нашелся я, – ты умеешь удивить. А это важно.

Она очаровательно улыбнулась.

– Это очень важно, милый. Все время об этом думаю.

– Даже за столом?

– Даже за столом, – ответила она с улыбкой, но глаза оставались серьезными.

– Ты просто чудо, Лариска. Всякий раз восхищаюсь.

– Правда? Ты ужасно милый. Ты это знаешь?

Я помолчал, можно бы заподозрить, что прикидывается, но уж слишком красивая, такие умными не бывают. С другой стороны, красота – ценность, потому красивая женщина не может быть с недостатками.

Вечер катился по привычной колее, но я внезапно ощутил, что стремительно отдаляюсь от шумной компании, словно меня уносит на звездолете в далекий космос. И голоса тонут, а вместо них слышу шорох звезд, расползание галактик, далекий треск раскалываемого пространства и бульканье выпрыгивающих из вакуума виртуальных частиц…

Рядом со мной Татьяна, все та же быстро полнеющая молодая женщина с крупными глазами навыкате, такие обычно называют бесстыжими. С белыми холеными руками, не знающими солнечного загара, он же вреден, ухоженные пальцы с ярко накрашенными ногтями, там всякий раз какая-то новая хрень, сегодня черные, как ночь, но с крохотными блестящими точками, что напомнили мне звездное небо.

Я засмотрелся, и Татьяна сразу же пошевелила пальцами и спросила довольно:

– Как тебе мой маникюр?

– Классный, – сказал я искренне. – Вот бы еще галактики там нарисовать…

Она фыркнула:

– Хочешь сказать, у меня ногти как лопаты?

Но глаза смеются, предупреждая, что шутит, и вообще она такая веселая, что с нею всегда можно поинтимничать, настоящая женщина к любому коитусу готова всегда.

– Молодец, – сказал я.

Она довольно кивнула.

– Да, я такая! А почему я молодец?

– Знаешь, что галактики большие, – объяснил я. – Они даже крупнее вот этих тарелок.

– Я не знаю, – ответила она независимо, – а догадалась. Женщины больше догадываются, чем знают!

– Ого…

– И о тебе много чего догадываюсь, – сказала она.

– Ух ты, – охнул я и сказал с опаской: – А можешь поделиться информацией?

Она подумала, сказала размышляюще:

– Ну, разве что отсосешь…

Я вздохнул:

– Таня, это же мы всегда говорили! Ты бы хоть слова как-нибудь переставила, а то травмируешь нашу мужскую гордость.

– Да ладно, – сказала она весело, – у меня знаешь какой крупный клитор?.. И губы там как горячие оладьи… Ладно, ты не готов, я вижу. Ты асексуал, Славик, теперь верю.

– Асексуал, – повторил я. – Угадала. А как ты заметила?

– Я наблюдательная, – ответила она довольно и хихикнула.

– Асексуалы, – пробормотал я, – вроде бы вообще не трахаются.

Она покачала головой:

– Просто не хотят. Но иногда делают, чтобы не слишком выпадать из общества. Асексуалы – это те, кому секс почему-то по фигу. Представляешь, как вас ненавидят импотенты, которые хотят, но не могут?

Мы посмеялись, я подумал, что вот и она меня занесла в асексуалы, куда я определил и сам себя. Здесь ключевое не то, трахаешься или нет, а как относишься к важнейшему, если верить массмедиа, делу.

Вдруг я ощутил, что в этом вот что-то есть: когда за окном уже темно, а ты в ярком свете, жарко блещут люстры, пахнет вином и жареным мясом, запеченной рыбой, острыми специями, где громкая ритмичная музыка, а мы за столом с белоснежной скатертью. Женщины подают умело приготовленные заморские деликатесы, воздух пропитан ароматами дорогого вина, изысканных сигарет, французских духов и женского пота, плохо скрываемого дезодорантами…