Я – сингуляр - Никитин Юрий Александрович

Вот только это – ломка. Все остальное – детские игры.

Звякнул мобильник, я выловил его свободной рукой.

– Алло?

На экранчике высветилось озабоченное лицо Лариски.

– Славик, я забегу к тебе на пару минут?

– Всего на пару? – удивился я. – Что случилось?

– У меня антивирь полетел! – пожаловалась она. – Поставила из Инета, а тот не ловит! Триальный оказался.

– Заезжай, – разрешил я. – И на будущее держи где-нить на диске зазипованным. На всякий случай.

– Буду, – пообещала она.

Я оставил машину у соседнего дома, возле нашего нет места, а когда добрался до квартиры, сразу же поставил на плиту джезву. В виски больно кольнуло, я поднял руку и похолодел от внезапно вспыхнувшей мысли.

А ведь в самом деле… все. Конец. Амба. Мороз по коже и страх, будто завис на одной руке над темной бездной. Тема секса казалась бездонной, сколько веков копали бесценную жилу, а вот… все. Кончились тайны, кончились открытия. Все высвечено, как мощным прожектором, препарировано, разложено по полочкам и снабжено подробными деловыми инструкциями и ценником. В Инете подробная и с цветными фотографиями классификация клиторов и пенисов по размерам, форме и степени наполнения кровью, что с ними и как делать, адреса секс-шопов и богатый ассортимент, а также подробнейшие советы, как и что. Не все еще поняли, что раз тайнам и запретам в сексе конец, то… многому в их жизнях конец.

Собственно, конец и человечеству, в котором – прав Фрейд – все на сексе, его сублимации, подавлении, отклонениях, проявлениях, одухотворении, перверсиях, мотивации, комплексах, стремлениях.

И грядет мир, в котором э т о г о секса уже не будет. Как и человечества.

Да и хрен с ним.

Лариска вбежала запыхавшаяся, чмокнула в губы, горячие сиськи сами оказались в моих ладонях, как она только и ухитряется всобачивать их так умело.

– Приготовил? – спросила деловито.

– Только зашел, – ответил я. – Щас скину на диск. Или на флешке дам…

Она потянула носом.

– У тебя кофе? Эх, надо бежать, не успею…

– Кофе почти готов, – сообщил я. – Тебе с сахаром или со сливками?

– Я худею, – ответила она твердо. – А печенье есть?

– Есть. С орешками.

– Тогда и со сливками! Сахару два кусочка, больше нельзя… Ого, какая чашка! Нет, в эту три. Даже четыре.

Она придвинулась со стулом ближе, положив обе сиськи на край стола, так что мои глазные яблоки выворачивает с корнем в ту сторону, торопливо прихлебывала и посматривала на часы с такой опаской, будто те вот-вот укусят за запястье.

– Дел много? – спросил я понимающе. – Ты уже звезда… По первому каналу видел! Сообщили, что на Евровидении именно ты будешь представлять страну… Кстати, ты что решила?

– С диском? – переспросила она. – Подготовку закончили, скоро приступлю к записи.

– Нет, я про сиськи. Добавочные!

Она отмахнулась.

– Да там, оказывается, в больнице нужно пролежать почти две недели. И ни петь, ни плясать, а только ходить, держась за стенку!.. А у меня работы – выше головы.

– Слава богу, – сказал я с облегчением. – И еще неизвестно, не сел бы твой голос после такой операции?

– Я тоже так подумала, – ответила она серьезно. – Зачем мне и сто сисек, если не смогу или стану хуже петь? Насчет Евровидения еще не решено. Да и неважно. А вот контракт на золотой диск уже подписан… А как ты, Славик? Вид что-то неважный. Я чем-то могу? Ну там отсосать или твои гормоны онормить…

Я покачал головой.

– Я ж асексуал. С каждым днем все асексуальнее и асексуальнее.

– Не отстаешь от моды? Увы, у меня не получается.

Я фыркнул:

– Еще бы! С кем ты асексуальнее: с Демьяном или директором медиацентра?

Лариска вскинула брови.

– С Демьяном? С директором?.. Ну ты даешь… Думаешь, я смотрю на такие мелочи?.. Эх, Славка, сколько дружим, а ты ничего не понял. Со всеми оргазмы – просто оргазмы. Словом, ерунда. Одинаковая. Как пепси-кола, из хрустального бокала или бумажного стаканчика – один фиг. А вот книгу почитать или кино посмотреть – удовольствия разные. Тоже не понял?.. Но самое высшее, когда сама что-то… ну, понял? Верхнее ля и танец с микрофоном – это улет, это такой кайф, что куда тебе со всеми твоими совокуплениями!

Я переспросил тупенько:

– Ты что, фригидная?

Она посмотрела с великой обидой.

– А ты дурной? С чего я фригидная? Теперь вообще фригидных нет. И слова такого, откуда и выкопал… Ты без меня со словарем спишь?

– Извини, – пробормотал я, – просто не понял. С Демьяном – все понятно, спонсор! Понятно, почему с директором. Ну и с прочими, полезными… Однако курьер и шофер, что у нас на подработке, это ж где тут твоя карьера?

Она помотала головой.

– И что непонятного? Мне со всеми приятно. Я очень чувствительная и возбуждаюсь быстро. Но ты просто помешался на сексе, Славка!

Я охнул:

– Я?

– А чего пристал с такой мелочью?.. Да мало ли с кем я совокуплялась? Я не со всеми даже знакомлюсь! А вот верхнее ля или не сбиться с ритма, пока вся в «Блю Джин ин лав», – это что-то! Никакой секс не сравнится. Оргазм из оргазмов… фу, даже слова такие не хочу. Это ж высокая радость, такое ликованище… но тебе, зацикленный чурбан, не понять!

Я помолчал, в мозгу как будто армия кротов выталкивает наверх взрыхленную землю, закрывая ею прогретую солнцем и заросшую зеленой травкой. А вместе с травкой вниз уходит и что-то важное… вернее, казавшееся важным.

Лариска с такой страстью рвется перевернуть мир своими песнями, что все эти простые удовольствия вроде секса, тусовок, круизов на шикарных яхтах миллиардеров, купания в наполненных шампанским ваннах – фигня, не заслуживает упоминания. Можно сказать, трудоголик.

Меня опалило жаром. Как прирожденный интеллигент, умно и возвышенно рассуждаю о сингулярности и грядущем расставании с видом хомо, а это расставание уже прыгает передо мной. Уже перекраивает себя, в любой момент готово лечь под нож хирурга, делает из себя совсем другое существо… конечно, пока человека, других еще не умеют, но как только…

Хотя труд ее с точки зрения сингулярности – говно, однако же я еще говнее. Все еще наслаждаюсь сексом – асексуал хренов! – жратвой, хорошим вином и мягкой постелью. И сейчас думаю, подкопилось у меня или еще нет, чтобы поставить Лариску на четвереньки, люблю, когда сиськи качаются книзу дойками, и трахнуть в анус. В жопу, по-нашему. Скотина, а не сингуляр, если честно, но теперь что-то не хочется этой честности. Сейчас бы в норку, чтобы не признаваться, что я все-таки говно. Оттого, что как все, еще не значит, что не говно. Это значит только, что большинство – говно.

Лариска допила кофе и шустро метнулась к мойке, чтобы торопливо сполоснуть, вытереть насухо и поставить на полочку.