Пёс войны и боль мира - Муркок Майкл

— Все сверхъестественное объединилось против меня, — проговорил я, вторя предостережению Гроота.

— Да. Все сверхъестественное. Некоторые думают, что чудеса, участниками которых вы стали, являются произведенными формами Боли Мира. Без боли, говорят многие, они бы нуждались и не смогли бы существовать.

— Хотите ли вы при этом сказать, что все это касается и человеческих интересов?

— Человек — благодарный восприимчивый зверь, — сказал Филандер Гроот. — Пойдемте, там, внизу, для вас приготовлены кони.

Некоторое время мы спускались по склону и нашли коней там, где ожидали. Гроот болтал о жизни. Пока мы взбирались на скакунов, он рассказывал анекдоты о людях, которых знал, и описывал места, в которых побывал. Можно было предположить, что мы принимали участие в одной из воскресных увеселительных прогулок. Мы съехали с холма и скакали всю ночь, чтобы не встретиться с солдатами из долины. Наконец мы достигли указателя, Филандер Гроот прочитал в лунном свете надпись.

— Там, — сказал он внезапно и показал на доску, на которой было написано «На Вольфсхабей, 3 мили». — Вы знаете Вольскабен, капитан? А вы, Седенко?

Мы оба ответили отрицательно.

— Примечательный город. Если вы хотите женщин, то можете посетить публичный дом — их там множество. Сам я остановлюсь в борделе, где постели гораздо удобнее, чем на постоялых дворах.

— Я с трудом верю своим ушам, — присвистнул Седенко.

— Если у меня будет хорошая постель и никакой шлюхи, я с удовольствием составлю вам компанию, — сказал я.

Мои друзья по-королевски кутнули в прелестном веселом доме, хорошо известном среди путешествующих по Серединной Границе, а сам я проспал как мертвый до утра.

Весеннее утро было освежающе прохладно, когда мы покидали Вольсхабен, и свежий воздух сладко пах влажной светло-зеленой травой.

Филандер Гроот в веселом настроении скакал впереди нас, крича:

— Прекрасный день, мои господа! Неужели жизнь не прекрасна?!

Дорога привела нас в другую долину, такую же зеленую, но полностью изгаженную солдатами и травой. Нам пришлось остановиться, пропуская длинную вереницу мужчин, женщин и детей, пеших, конных и в повозках, с узлами на плечах и с выражением отчаяния в глазах. Здесь смешались все слои населения. Филандер Гроот приветствовал их так радостно, будто не понимал, кто они такие.

— Что это? Паломничество в Рим?!

Человек, чьи доспехи уже давно нуждались в чистке, подскакал к нему.

— Мы спасаемся бегством от армии, господин. Я предостерегаю вас от поездки в этом направлении.

— Я благодарю вас за предостережение. Чья эта армия?

— Мы не знаем этого, — сказала нищенски одетая женщина со множеством морщин на лбу. — Они напали на нас внезапно. Они убивали всех. И не говорили ни слова.

— Без сомнений. Без предупреждений. Беспощадно, — подтвердил человек в доспехах.

— Я думаю, господин, что мы на некоторое время присоединимся к вам, — сказал Гроот, взглядом показав, чтобы мы скрыли то, что нам известно.

— Это будет мудро с вашей стороны.

Итак, мы отправились дальше вместе с этим шествием больше чем тысячи человек в сторону, противоположную той, куда направлялись. И все-таки мы возвращались не той дорогой, которой пришли сюда. Мы сопровождали беженцев в течение двух дней. Это были в большинстве своем образованные люди — мужчины и женщины, монахи и монахини, ученые и актеры. Никто из них не знал, почему и кем они были изгнаны. А мы могли только предполагать, что сделали это смертные солдаты, военачальники которых были демонами из Ада.

После того, как на одной из моих карт мы обнаружили ведущую на запад дорогу, мы распрощались с беженцами. Но нам все время встречались новые группы.

Казалось, целый мир был охвачен пламенем. Целые леса сгорали в этом пламени. Целые города обращались в пепел, как это произошло с Магдебургом.

— Ах, — со вздохом говорил Филандер Гроот, — это может быть только конец, мои господа.

— Тогда мы, к счастью, оставили этот мир, плохой мир, исчерпавший себя мир. Он ожидает освобождения от своих недостатков, как ребенок или как зверь. И если его не освободят, он будет уничтожен. Какой смысл искать в нем лекарство от Боли Мира, Филандер Гроот?

— Потому что мы любим, я думаю, капитан фон Бек. Потому что у нас нет выбора, кроме надежды сделать его лучше. — При этих словах не было оснований не верить столь мудрому Филандеру Грооту.