Самый далекий берег - Бушков Александр

Но не было другого варианта. Их оказалось ровно столько, сколько начальство посчитало нужным послать, и действовать они могли только так, а не иначе, и приказ есть приказ, хоть ты тресни…

Чуточку подбодрив себя этими незатейливыми, воистину строевыми мыслями, Кирьянов еще раз, чисто машинально, попробовал веревку, взялся за нее обеими руками, вздохнул и, повернувшись спиной к расщелине, стал спускаться – очень медленно, с оглядкой, упираясь ногами в отвесную почти стену, поросшую чем-то вроде густого плюща, осторожно пропуская меж пальцами некрупные узлы, завязанные через каждый метр. По обе стороны от него, близко, так, что рукой можно дотронуться, старательно спускались Кац и Жакенбаев, почти с той же скоростью.

Оказалось, в расщелине гораздо светлее, чем казалось сверху, – та сторона, противоположная, тонула в густой тени, а откос, вдоль которого повисли три веревки, как раз и был освещен метров на сто вниз, но все равно не видно дна. Рассуждая стратегически и тактически, выгоднее было бы подойти с той стороны, спускаться по темной круче, но, должно быть, у командования были свои, веские соображения. Вполне возможно, на той стороне полно патрулей и бивуаков. Очень может быть. Судя по тому, что обитатели замка на прогалине палят, ничуть не удивившись и не испытывая угрызений совести, по любой промелькнувшей в окрестностях тени, здесь то ли войнушка полыхает, то ли места эти чем-то сродни земному Дикому Западу с его вольностью нравов и полным отсутствием закона и порядка…

Носки мягких сапог задели дерево. Глянув вниз, под ноги, он убедился, что достиг цели. Для страховки обвязав веревку вокруг пояса, уселся верхом на толстое гладкое бревно в том месте, где выгнутый плавной дугой ствол соединялся и с вертикальным креплением, подпиравшим тройные «рельсы», и с горизонтальным столбом, упиравшимся в стену расщелины, закрепленным там в квадратной выемке, определенно сделанной конечностями разумных существ.

На совесть построено. Все продумано. Это искусственное сооружение, конечно… вот только как им это удалось? Казалось, что три соприкоснувшихся ошкуренных бревна словно бы неразрывно слиты, как ветки со стволом. Будто мост все-таки вырастили, а не сколотили из отдельных бревен. К тому же откуда взялись бревна такой длины?

Но прав был Кац, не стоило ломать над этим голову, ни легче от этого не станет, ни уютнее… Помянутый Кац уже вовсю орудовал нехитрым набором инструментов, и Жакенбаев не отставал. Быстренько перекинув заплечный мешок на грудь, Кирьянов извлек из него пузатую и вместительную глиняную бутыль, раскачав как следует деревянную затычку, выдернул ее и бросил вниз. Как ни прислушивался, не донеслось ни малейшего звука, свидетельствовавшего бы о том, что пробка достигла дна. Ну, разумеется, пропасть не бездонная, просто затычка маленькая и легкая…

Он видел, как по ту сторону моста работают Мухомор и Шибко. И сам принялся за дело. Сидя лицом к вертикальному столбу, осторожно наклонил бутыль, и из нее тяжелыми толчками стала выплескиваться белесоватая, словно бы слабо светившаяся в полумраке густая жидкость. Попадая на гладкую поверхность бревна, она вскипала шапкой меленьких пузырьков, моментально всасывалась…

Осторожно придерживая бутыль одной рукой, свободной он достал тесак из петли на поясе, примерился, полоснул по облитому «кислотой» месту. Инструктор, конечно же, оказался прав – тесак словно шлепнул по негустому желе, вмиг образовалась широкая и глубокая канавка. Ну, не так уж сложно, не так все плохо…

Следующая порция загадочной жидкости пошла чуток не по назначению – из-за нелегкого движения часть ее выплеснулась на мешковатые штаны. Но, как и предупреждали, ничего страшного не произошло, разве что ткань намокла. И все равно, показалось, будто внутреннюю сторону бедра слабенько жжет. Это был чисто психологический выверт, самовнушение, и его не следовало принимать всерьез…

И он заработал, как автомат, – выплескивал «кислоту», рубил тесаком, ковырял получившееся желе расширенным острым концом диковинного мачете. Канава росла, ширилась и углублялась. Настал момент, когда бревно, на котором он восседал, словно на верховой лошади, явственно просело под его тяжестью, опустилось на каких-то полметра, но ощущение все равно было не из приятных. Так, теперь в том месте, где с «дугой» соединяется горизонтальная балка…

Он не сразу понял, что равномерное сотрясение всей громадной конструкции вовсе не чудится, что мост давненько уж потряхивает… А потом осознал причину.