Незнакомцы - Кунц Дин

— Значит, пули не задели ни сердце, ни другие жизненно важные органы? — осторожно спросил отец Вайцежик.

— Более того, — воскликнул доктор Албрайт, — ни одна из них не повредила главные кровеносные сосуды. А ведь у пули тридцать восьмого калибра страшная убойная сила, святой отец. Как правило, она разрывает свою жертву на куски. А у Толка оказались поврежденными лишь одна главная артерия и одна вена. Большая удача, уверяю вас.

— Не задержала ли пули какая-то кость?

— Кость изменила угол проникновения пуль в мягкие ткани, но не остановила их. Обе они были позже извлечены. И что самое интересное, кость осталась цела, от нее не откололось ни малейшего кусочка! Редкое везение!

— Но когда пули были извлечены из тела, не было ли каких-то признаков того, что они не совсем соответствуют пулям этого калибра? Я хочу сказать, не были ли патроны нестандартными, с меньшим количеством свинца в пулях? Иначе чем же объяснить, что выстрелы из револьвера тридцать восьмого калибра оказались менее эффективными, чем, к примеру, пара выстрелов из двадцать второго?

— Не знаю, — метнул головой доктор Албрайт. — Вам лучше спросить об этом у полицейских либо поговорить с хирургом, доктором Зоннефордом. Это он извлекал из Толка пули.

— Насколько я понимаю, Толк потерял много крови.

— Мне кажется, в его истории болезни допущена ошибка, — поморщился доктор Албрайт. — Я еще не разговаривал сегодня с доктором Зоннефордом, Рождество, сами понимаете, но, если судить по записи в истории болезни, Толку влили в операционной четыре литра крови. Этого, безусловно, не может быть.

— Почему?

— Да потому, святой отец, что если бы Толк и в самом деле потерял четыре литра крови, его бы просто не довезли живым до больницы. Он был бы трупом. Холодным, как камень.

Лас-Вегас, Невада

Мэри и Пит Монтанелла, родители Жоржи, приехали к ней в это рождественское утро рано — в шесть часов, с воспаленными от недосыпания глазами, но полные решимости занять свой законный пост у праздничной елки прежде, чем Марси проснется. Когда-то Мэри, такая же высокая, как Жоржа, не уступала дочери в стройности, теперь же сильно располнела. Пит был ниже ее ростом, с бочкообразной грудью и походкой самоуверенного драчуна. На самом же деле это был самый забитый человек, каких Жоржа когда-либо встречала. Родители прибыли к дочке и внучке с уймой подарков.

Вдобавок к обычному набору подарков для Жоржи у них были припасены: придирки, неуместные добрые советы и упреки. Мэри чуть ли не с порога заявила, что нужно вымыть воздухоочиститель на кухне над плитой, и немедленно принялась копаться под раковиной, откуда в конце концов извлекла бутылку «Уиндекса» и тряпку, вооружившись которыми тотчас же показала дочери, как следует наводить в квартире блеск и чистоту. Она также заметила, что на елке мало игрушек и не хватает лампочек. Потом ее привела в отчаяние упаковочная бумага: «Боже мой, разве в такую темную бумагу заворачивают подарки детям! А что это за уродливые ленты? Девочкам нравятся широкие длинные ленты и яркая бумага с Санта-Клаусом!»

Отец тоже не остался в долгу: ему, видите ли, не понравилось, что пирожные и печенье были из магазина.

— Разве ты не испекла домашнее печенье в этом году, Жоржа?

— А разве ты не знаешь, папа, что я поздно прихожу домой да еще учусь на курсах менеджеров, и к тому же... — растерялась Жоржа.

— Я знаю, что тяжело одной воспитывать дочь, — продолжал Пит, — но мы сейчас говорим об элементарных вещах. Домашнее печенье — это неотъемлемая часть праздника, и тебе следовало бы знать эту прописную истину, дочь моя!

— Совершенно верно, — поддержала его Мэри. — Прописные истины следует знать.

Они, видимо, решили окончательно испортить Жорже настроение на Рождество в этом году своими нудными наставлениями и скорее всего преуспели бы в этом, если бы ровно в половине седьмого, едва Жоржа поставила в духовку четырнадцатифунтовую рождественскую индейку, в гостиной не появилась Марси. Она была еще в пижаме, милый идеальный ребенок, словно сошедший с картины Нормана Рокуэлла.

— Санта-Клаус принес мне набор «Маленький доктор»? — первым делом спросила она.

— Он принес тебе даже больше, чем это, моя тыковка, — расплылся в улыбке Пит. — Ты только посмотри, сколько он принес тебе подарков!

Марси обернулась и обомлела: под елкой, которую «Санта-Клаус» успел поставить и нарядить ночью, высилась целая гора подарков.

Восторг внучки тотчас же передался бабушке и дедушке, и на какое-то время они забыли о таких вещах, как пыль на воздухоочистителе и магазинное печенье: квартира наполнилась радостными возгласами и оживлением.

Но к моменту, когда Марси рассмотрела половину подарков, праздничная тональность начала меняться, в ней появились мрачные нотки, предвещавшие грозу к полудню. Хныкающим голосом, не свойственным ей, девочка посетовала, что Санта забыл о наборе маленькой докторши. Она даже не притронулась к кукле, о которой раньше мечтала, и стала распаковывать следующий подарок, надеясь, что там столь желанные ею игрушечные медицинские инструменты. Что-то в ее настроении и во взгляде насторожило Жоржи. На необычное поведение девочки обратили внимание и дедушка с бабушкой. Они принялись уговаривать Марси не торопиться разворачивать свертки и коробочки, а как следует рассмотреть каждый подарок, но их маленькая хитрость не увенчалась успехом.

Жоржа не положила набор под елку нарочно: она приберегла его под конец в шкафу как завершающий сюрприз. Но когда осталось развернуть всего три свертка, Марси побледнела и задрожала от волнения: желанного набора «Маленький доктор» все еще не было!

Но почему она придавала ему такое значение? Многие распакованные игрушки были гораздо интереснее и стоили куда как дороже, чем игрушечная сумочка с комплектом инструментов. Почему же внимание девочки сосредоточилось именно на нем? Что так привлекало Марси, что вызывало такое беспокойство?

Когда последний из подарков, лежавших под елкой и привезенных Мэри и Питом, был распакован, Марси разрыдалась:

— Санта не принес его! Он забыл! Он забыл!

Отчаяние девочки выглядело крайне странно на фоне чудесных подарков, разбросанных по комнате. Жоржа была расстроена и огорчена таким неблагодарным поведением Марси, да и ее родители были просто ошарашены и подавлены этой неожиданной и беспричинной истерикой внучки.

Жоржа вскочила и выбежала в спальню, где за коробками с обувью была спрятана сумочка маленькой докторши: праздник рушился у нее на глазах, и она не могла этого допустить. Когда со свертком в руках она вернулась в гостиную, Марси буквально выхватила его и начала разрывать обертку.