Вам возвращаю Ваш портрет - Дмитриев Борис

Когда настал черед Петра Великого, тот своего шанса не упустил. Царь действовал твердо и решительно, видя перед собой образец европейских стран, реформы в которых начались с широко выступления против господства католической церкви. Петр повел преобразования фактически с наступления на православную церковь, отчаянно препятствующую распространению светского просвещения. Император прекрасно осознавал, что духовенство будет всячески саботировать любые прогрессивные нововведения, ибо они обязательно станут ущемлять привилегированное положение служителей культа, вольготно почивающих себя в уверенности, что Земля имеет форму чемодана. Вот тогда—то, поддавшись давлению светской власти, уступив признанное миром равенство между церковной и царской властью, православное духовенство впервые и предало свой богоносный народ.

Лиха беда начало. С легкой руки Петра унижения церкви приняли необратимый характер. Чего стоила одна только Екатерина, надменно полагавшая, что истина обитает исключительно на берегах Одера и Рейна. Своей секуляризацией она довела духовенство до крайней степени нужды и невежества, от чего в народе произошло величайшее презрение к попам и нескрываемое равнодушие к собственной религии. О поповской жадности, тупости и лени наш народ сподобился наговорить столько ярких афоризмов, что из них можно составить цельную энциклопедию человеческих пороков. Постепенно, православное духовенство, приборканное светской властью утратило излишнюю ревность по Боге и обратилось большей частью к земным своим нуждам. Пока, наконец, не вошло в состояние, которое предельно емко охарактеризовал СалтыковЩедрин, как «жеребячье племя». Состояние, в котором наши батюшки благополучно пребывают и поныне.

Хронология упадка православного духа в России хорошо просматривается на письменах церковной иконографии. Не надо быть великим специалистом, чтобы отметить стремительное падение качества русской иконы с начала восемнадцатого века. До восемнадцатого, любое изображение на иконе, это все равно, как волшебное окно, отворенное в царствие Божие. В древнерусской иконе нас волнует и радует горний мир, строжайший покой, благорастворение воздухов. На старинном изображении запечатлены духовные чаяния истинно верующего человека, молитвенно дерзнувшего обнаружить темперным мазком священные лики, вызвать их из небытия и представить зрителю во всей неприступной чистоте. Духовное совершенство иконописных персонажей настолько убедительно, что порой возникает иллюзия, будто не мы вовсе, но они пристально рассматривают нас, иногда с иронией, часто с укором, но неизменно с надеждой и упованием. После петровских реформ пространство иконы заполняет земная юдоль. Она лукава, диалектична, абсолютно ненадежна, когда уже не на чем сосредоточить взгляд и упокоить душу.

Наши современные православные священники, наши «постники—молитвенники» с талиями в три обхвата, умеют картинно сокрушаться по поводу страшных репрессий, обрушившихся на церковь в годы советской власти. Однако не худо поинтересоваться, а где же было православное духовенство до семнадцатого года? Разве церковные иерархи не ведали, в какую пропасть катится их паства? Разве не в результате духовно—нравственного окормления нашими религиозными поводырями общество пустилось во все тяжкие?

Это только так говорится, что большевики глумились над церковью. Активнейшее участие в красном терроре принимало духовенство. Вместе с чекистами попы—оборотни затевали и реализовывали преступную идею создания так называемой «Живой церкви» на пепелищах исконной православной веры. Денно и нощно строчили друг на друга доносы, в погоне за высокими митрами и жирными приходами. То же самое происходило в самые недавние времена. Не понимаю, почему общество должно молчать об этом? Безнаказанность, безответственность ничего кроме рецидивов не вызывает, поэтому необходимо регулярно напоминать, носителями каких благородных традиций является православное духовенство.

Когда в большевистском угаре социального реванша народ крушил свои храмы, то основным побудительным мотивом неслыханного варварства было глубокое презрение граждан, нет, не к вере, а именно к духовенству. Посмотрите кадры хроники, когда всей деревней, под гармонику, обезумившие толпы ликуют перед поверженными святынями. Люди этим диким актом сводили счеты с поповской ложью, которые, проповедуя не красть, были ох как не чисты на руку, а призывая к воздержанию, заживо гибли в похотях своих. Отнюдь не секрет, что и сегодня для большинства церковных служителей храм Божий является неким доходным местом, где на прихожанина смотрят исключительно, как на личность дающую. На поповском паскудном жаргоне это называется «стричь овечку». Разделение в нашей церкви на сторону берущую и сторону дающую настолько явно и отвратительно, что именовать себя церковной общиной и язык—то не поворачивается.