История любви леди Элизабет - Макнот Джудит

– Здесь хижина, – объяснила Элизабет на случай, если он не знает, что там наверху. – Как вы думаете, ничего, если я посмотрю? Я думаю, вид оттуда должен быть великолепен.

Священник пересек двор и остановился, разглядывая хлипкие «ступени», которые представляли собой старые плоские дощечки, прибитые к дереву.

– Может быть, небезопасно ступать на эти доски.

– Не беспокойтесь об этом, – бодро сказала Элизабет. – Эльберт всегда говорил, что я наполовину обезьяна.

– Кто это Эльберт?

– Один из наших грумов, – объяснила она. – Он и двое наших плотников построили для меня хижину на дереве у нас дома.

Священник посмотрел на ее сияющее лицо и не смог отказать ей в таком маленьком удовольствии:

– Я полагаю, что можно, если обещаете быть осторожной.

– О да, я обещаю.

Он смотрел, как она сбросила туфли. Несколько минут девушка ходила вокруг дерева, а затем исчезла за ним со стороны, где не было ступенек. К изумлению Дункана, он увидел, как мелькнули светло-желтые юбки, и понял, что она взбирается на дерево без помощи старых досок. Он хотел крикнуть, предупреждая ее, но понял, что в этом нет необходимости – в беспечном порыве девушка уже достигла середины кроны и пробиралась к хижине.

Элизабет добралась до входа в хижину и наклонила голову, чтобы войти. Однако за дверью потолок был достаточно высок, и можно было стоять, не наклоняясь, и она подумала, что Ян Торнтон, должно быть, был высоким уже в юности. Элизабет с интересом осмотрела старый стол, стул и большой плоский деревянный ящик, больше ничего в хижине не было. Отряхнув руки, она смотрела через окно в боковой стене хижины и любовалась великолепными видами долины и холмов, усыпанных яркими цветами боярышника, вишни и колокольчиков, затем повернулась, чтобы осмотреть маленькую комнатку. Ее взгляд упал на выкрашенный белой краской ящик, она протянула руку и стряхнула с крышки грязь и пыль. На ней были вырезаны слова «Частная собственность Яна Торнтона. Открой на свою погибель!». И как будто чувствуя, что письменного предупреждения недостаточно, мальчик вырезал устрашающий череп и перекрещенные кости под этими словами.

Элизабет смотрела на него, вспоминая свою хижину на дереве, где она устраивала с куклами обильные и одинокие чаепития. У нее тоже был свой «сундук сокровищ», хотя не было необходимости изображать на нем череп с костями. Улыбка пробежала по ее губам, когда попыталась вспомнить, какие именно сокровища прятала в том большом сундуке с блестящими медными петлями и замками… Ожерелье, вспомнила она, подаренное отцом, когда ей исполнилось шесть… и миниатюрный фарфоровый чайный сервиз, который родители подарили ей для кукол, когда ей было семь… и ленты для волос ее кукол.

Взгляд снова привлек старый ящик на столе, в то время как ум видел доказательства того, что мужественный неукротимый мужчина, каким она знала Яна, в самом деле был когда-то мальчиком, прятавшим тайные сокровища и, возможно, фантазировавшим, как это делала и она. Против воли и голоса совести Элизабет положила руку на запор. Ящик, вероятно, пуст, сказала она себе, поэтому на самом деле она не шпионит…

Элизабет подняла крышку, затем с улыбкой и удивлением посмотрела на его содержимое. Сверху лежало яркое зеленое перо – попугая, подумала она. Затем три самых обыкновенных серых камня, которые по какой-то причине, должно быть, имели большое значение для мальчика, каким был тогда Ян, потому что они были тщательно отполированы. Кроме камней, там лежала большая морская раковина, гладкая и розовая внутри. Вспомнив раковину, которую родители однажды привезли ей, Элизабет подняла раковину и поднесла ее к уху, слушая приглушенный шум моря; затем осторожно отложила ее в сторону и взяла сделанные карандашом рисунки, устилавшие дно ящика. Под ними было что-то похожее на небольшой альбом. Элизабет взяла его и открыла обложку. Ее глаза широко раскрылись от восхищения, когда увидела прекрасно выполненный карандашный портрет красивой девочки с длинными, развевающимися на ветру волосами, на фоне моря. Она сидела на песке, поджав ноги, наклонив голову, рассматривала большую раковину, такую же, как раковина в ящике. Следующий рисунок изображал ту же девочку, смотрящую в сторону художника с улыбкой, как будто они знали один и тот же забавный секрет. Элизабет была поражена живостью и обаянием, которые Ян сумел передать карандашом, а также деталями. Даже медальон на шее девочки был тонко выписан.