Ожерелье Монтессумы - Бенцони Жюльетта

— Должно быть, вы потеряли рассудок! Согласно нашим договоренностям, вы не должны были даже дотрагиваться до священных камней!

Солманский с кривой усмешкой пожал плечами:

— Наши договоренности? У меня такое впечатление, что они существовали только в вашем воображении, милая дама, и в воображении этого бедняги дона Педро. Я всегда работал только на себя…

— Что вы такое говорите? Но вспомните, когда Мигель привел вас к нам в Нью-Йорке…

— Ах, да! Признаю, я сделал все, чтобы очаровать вас, и подыграл вам, как только понял, что ваша семейная история даст мне то, о чем я мечтал. Я получу огромное состояние и отомщу человеку, которого ненавижу…

— Не пытайтесь вспомнить, о ком идет речь, донья Луиза. Он говорит обо мне, — подсказал Альдо. — Этот жалкий тип считает, что я перед ним в долгу…

— Не стоит все сваливать в одну кучу. Все будет сделано так, как я решил. Сейчас я хочу радоваться моей удаче.

— Потому что вы получили изумруды? — презрительно спросил Альдо. — Не стоит забывать о проклятии, которое висит над ними. Почему вы так уверены, что вас оно не коснется?

— Видите ли, я не намерен оставлять камни себе, я их продам… за астрономическую сумму! Я знаю человека, который готов заплатить мне столько, сколько я попрошу. А если добавить к этому еще и наследство Вобрена…

— Насколько мне известно, на него вы не имеете никаких прав!

— Я лично не имею, согласен, но всеми правами обладает его вдова. Это позволило нам неплохо жить, продавая время от времени те или иные безделушки… Продадим и остальное. Мы получим отличную прибыль!

— Вашей прибылью станет разочарование. Пока все считали, что Вобрен исчез, его жена могла действовать по своему усмотрению. Но теперь ее официально признают его вдовой, и, следовательно, будет открыто дело о наследстве…

— И что же? Открыто, закрыто, какая разница? Все и так принадлежит ей.

— Вот в этом вы ошибаетесь… Ей принадлежит только часть, оговоренная законом, и ничего более.

— Нечего мне сказки рассказывать! Не государство же заберет имущество Вобрена?

— Нет, все отойдет его наследнику. Представьте себе, таковой имеется. Он упомянут в официальном завещании, которое хранится у нотариуса мэтра Бо. Вобрен был холостяком, но у него есть внебрачный сын, которого он признал!

— Пустяки! Мы опротестуем завещание. Представляю себе этого наследника, мы легко запугаем мальчишку!

— Он прокурор республики!

Про себя Альдо отчаянно молился, чтобы это все еще оставалось правдой. Ведь после необъяснимого исчезновения Фожье-Лассаня в этом никто не мог быть уверен. Вполне вероятно, что он находится среди тех «остальных», о которых упоминал Солманский, намекая на присутствие в доме других пленников. Но Морозини не смог отказать себе в извращенном удовольствии увидеть исказившееся от ярости лицо его врага. Этому плоду тайной любви Романа Солманского и Адрианы Орсеоло не хватало породы его родителей!

Но Грегори уже взял себя в руки:

— Что ж, еще одного придется убрать!

— Убийства — это ваша специальность, не так ли? На вашем месте я бы не сбрасывал со счетов французскую полицию и подумал бы о том, что смерть наследника ничего не изменит для госпожи Вобрен. Потому что в этом случае будет открыто наследство вашей новой жертвы. Вы от этого ничего не выиграете, кроме возможности сложить голову на эшафоте!

— Не радуйтесь заранее, я американец!

— Едва ли ощущения от электрического стула окажутся приятнее. И потом, на нем умирают дольше! Шеф нью-йоркской полиции Фил Андерсон с радостью потребует вашей выдачи…

Все это Альдо произнес совершенно спокойно и даже миролюбиво, чем вызвал еще большую ярость Солманского. Он принялся отдавать приказы на разных языках, требуя, чтобы его пленника связали и заткнули ему рот кляпом. Это было проделано с отменной ловкостью, и связанного князя, словно куль, швырнули на пол. Он упал у ног доньи Луизы. Женщина сидела в кресле и молча плакала, не утирая слез. Грегори, стоявший в нескольких шагах от нее, снова достал ожерелье и любовался им в свете свечей, на мгновение забыв о тех, кто на него смотрит. Донья Луиза нагнулась к Морозини и прошептала:

— Зачем было доводить до этого? Он действительно вас убьет.

Князь лишь покачал головой и улыбнулся ей глазами… У него не было другого способа дать ей понять, что он сделал все это намеренно, надеясь попасть к тем «остальным», о которых не переставал думать. Возможно, ему удастся что-то предпринять, ведь он сохранил еще нож. Морозини не верил в то, что его убьют на месте. Разве Грегори не пообещал ему мучительную агонию? Следовательно, у него еще есть время. Альдо безумно хотелось узнать, где Адальбер и что он делает.