Пленница - Джойс Бренда

— Чрезвычайно убедительно, — с издевкой произнес он. — Она улыбнулась одними губами. — Не так ли?

Это было уже слишком. Алекс вскочила.

— Несчастный ублюдок! Ты, конечно, вообразил, что я все подстроила! Что Мурад в сговоре со мной, и не было ни доказательств, ни засады?!

— Именно это я и думаю, — отчеканил Блэкуэлл.

Алекс взвизгнула и двинулась в атаку, с трудом соображая, что делает. Ей хотелось бить, бить без конца этого тупицу, пока не запросит пощады, пока не поймет, что был не прав и что любит ее. Один раз ее кулак угодил Блэкуэллу в челюсть. Он чертыхнулся. И уже в следующее мгновение швырнул ее, как котенка, на кровать. Алекс казалось, что теперь она на всю жизнь возненавидела его.

— Какого черта ты так взбесилась? — спросил Ксавье, склонившись над ней.

Алекс, вырываясь, вдруг поняла, что она чуть не касается его губ, что он навалился на нее всем телом и что слышно, как бьется его сердце. Ярости больше не было. Накатила новая волна ощущений. Он тоже это почувствовал. Сердитый огонь в глазах потух.

Алекс, затаив дыхание, не веря тому, что происходит, впитывала в себя прикосновение каждого дюйма его молодого сильного тела. Ее губы приоткрылись, но с них не сорвалось ни звука. Внезапно стало трудно дышать.

Он сейчас поцелует ее. Он не может этого не сделать.

Блэкуэлл выругался.

— Проклятие, — вырвалось у него, а в следующий миг он уже припал к ее губам. Алекс невольно напряглась, он тоже.

Еще раз заглянув ей в глаза, Блэкуэлл снова поцеловал неотразимые уста. Алекс ответила. И как только он отпустил ее руки, они обвились вокруг его шеи, а ноги обхватили его талию. Поцелуй становился все более страстным, вот уже в игру вступили языки.

И тут грохнула дверь.

Алекс вздрогнула.

— Это всего лишь Мурад, — хрипло прошептал он.

— Ксавье… — выдохнула Алекс — то ли с мольбой, то ли с протестом. Он не слушал.

Об этом, и ни о чем больше, мечтала Алекс. И вдруг ей стало страшно. А он уже торопливо, жадно гладил груди и соски.

Сильная рука легла на затылок и захватила прядь волос, хотя Алекс все равно не смогла бы двинуться с места. Он взял сосок в рот и сжал зубами, но от нетерпения был так груб, что Алекс вскрикнула от боли. Тут же его хватка ослабла, а из груди вырвался низкий стон. Вот он скользнул ниже, и она словно со стороны услышала свой страстный шепот:

— Да, о Господи, да! — когда он уткнулся в нее лицом. Ее пальцы запутались в его густых волосах.

— Я хочу слышать, как ты зовешь меня по имени, — произнес он. А потом разорвал ее шаровары и отбросил прочь. Алекс затаила дыхание.

И вот его язык раздвинул нежные влажные складки кожи. Зубы легонько покусывали их. Алекс содрогнулась, охнула от наслаждения.

— Еще, Александра, — хрипло потребовал он. — Дай мне еще!

И он снова пустил в дело язык, помогая пальцами. У Алекс все поплыло перед глазами, сердце затрепетало.

— Ксавье, о Боже… — бормотала она.

А его язык выписывал нечто совершенно немыслимое, и пальцы проникали все глубже, так что вскоре с невнятным криком она вознеслась на вершину блаженства.

И бессильно обмякла на кровати, жадно хватая ртом воздух. Она не сразу поняла, что он стоит рядом и любуется ее телом, совершенно нагим ниже пояса, с задранной рубашкой — так что оставались неприкрытыми и пышные груди. Не спуская с нее алчного взгляда, Блэкуэлл сорвал с себя шаровары. И Алекс, нисколько не смущаясь, разглядывала это могучее стройное тело. У нее бешено забилось сердце.

— Я хочу тебя, — улыбаясь, произнес Ксавье.

И Алекс хотела его, хотела безумно. Однако, когда он хотел опуститься на нее, она взяла его за руку и заставила сесть рядом, а потом коснулась губами его чувствительной плоти.

Он замер.

— Позволь мне, — хрипло прошептала она, овевая нежную кожу горячим дыханием.

— Александра, — прозвучало в ответ.

Но она уже соскользнула с кровати, встала на колени и легонько лизнула гладкую розовую кожу. У него перехватило дыхание.

Тогда Алекс, обхватив руками его бедра, откинулась назад, заставив его устроиться на коленях над нею и целуя его неистово, бесстыдно.

— О Боже… — прохрипел Ксавье.

Она продолжала свои ласки, вслушиваясь в его неровные, частые вздохи.

— Позволь мне, — повторила она.

— Ты не должна так делать, — пытался возражать он.

В ответ она взяла в рот то, что так манило и возбуждало ее столько времени. Он вскрикнул, содрогаясь, невольно погрузившись глубже.